Легенда о летящем змее

В подземелье вдруг стало очень тихо. Слышно стало только тяжелое дыхание по ту сторону решетки. Потом из тени вышла женская фигурка, обозначившаяся силуэтом в едва различимом свете факела.

— Мишель? — голос королевы дрожал.

— Да, Мари, я здесь, — ласково ответил король.

Он поднялся со своего тюфяка и подошел к решетке.

— Прости, тебе не место здесь. Это все чертов Маглор Форжерон, — проговорил он устало.

Фигурка встрепенулась и бросилась к нему. Наткнувшись на решетку, она протянула ладонь, чтобы прикоснуться к мужу, чтобы понять, что это действительно он, настоящий, любимый…

— Господи! Где мы? Что происходит?

— А происходит то, Мари, — подползла к решетке черепашка, — что завтра, скорее всего, маркиз де Конфьян повесит твоего мужа вслед за собственной женой.

Королева опустила взгляд на пол… И у нее подкосились ноги. Она не знала, от чего больше. От услышанного или от вида говорящей черепашки.

— Мари! — Мишель присел со своей стороны решетки и взял ее за руку. — Не пугайся, это наш славный Великий магистр.

— Да при чем здесь дядя Маг! — прошипела Мари, вцепившись в его пальцы и не желая их отпускать. — Как ты мог допустить до этого? Ты, взрослый человек, король, отец, в конце концов! — вдруг она замерла с открытым ртом, похлопала несколько раз пушистыми ресницами и выдохнула: — Маркиз жив, да?

— Лучше бы он был мертв, — угрюмо ответил Мишель, поглаживая пальцы Мари. — Лучше и для него самого, и для маркизы Катрин.

Мари тихонько охнула и посмотрела на черепашку, уныло опустившую голову на пол.

— Серж Скриб что? Свихнулся?

— Определенно, — вздохнула черепашка. — Он теперь требует называть себя Якулом и вешает всех подряд, — Великий магистр встрепенулся и посмотрел на короля. — А что у тебя с судебной системой в королевстве, а? Надо бы, когда Мари нас всех спасет, наказать мерзавца.

— За что, хотелось бы знать? — усмехнулся Мишель. — За то, что мэтр Петрунель воспользовался им? А если бы он воспользовался кем-то дорогим для вас? Вы бы и тогда настаивали на расправе?

— Правдоискатель! — фыркнула черепашка. — С такими представлениями о жизни нельзя на трон садиться.

— Так, значит… мэтр Петрунель? Это он все устроил? — спросила Мари и тут же снова вспыхнула: — Мишель! Я никогда в жизни тебе не прощу, что ты отправил меня в Париж! Никогда!

— Мари! Не сердись, — Мишель коснулся пальцами ее волос, щеки, губ. — Я думал о тебе и нашем сыне. Здесь было опасно. Здесь и сейчас опасно. А там для тебя все родное.

— Родное? — опешила королева. — Родное? Все, что у меня есть родного в жизни, связано с тобой! Ты… ты, не спрашивая, отправил меня из дома! Ты не позволил мне быть с тобой в трудное время! Ты отнял у меня право стоять возле тебя! Я — твоя жена! Я имела это право!

Королева рассерженно ударила ладонью по решетке.

— Мари, не волнуйся! Прошу тебя, — Его Величество улыбнулся, любуясь воинственным видом жены. — Подумай о Мишеле. Где был бы он, когда ты была бы со мной?

— Вот именно это нам и следовало обсудить вместе, Мишель! Как же ты не понимаешь? Всего этого могло не быть сейчас, если бы я осталась с тобой! Неужели ты так мало доверяешь мне, что не позволил бы помочь?

— Все это случилось бы, несмотря ни на что. Или ты думаешь, что я взял бы тебя в лагерь? — Мишель рассмеялся, представив свое семейство в королевском шатре. — Все, что я делал и делаю, все это только ради тебя и принца.

— О, да! Какая прелесть! Значит, это ради меня и Мишеля ты сидишь за решеткой, готовясь к смерти!

— Мне не хотелось бы вмешиваться в ваши семейные дрязги, — раздался с пола голос черепашки. — Но не кажется ли вам, что пора бы обсудить, как выйти из сложившейся ситуации?

— Идите к дьяволу, магистр. Что тут обсуждать? Я попросил вас о маленькой помощи, вы и с ней не справились. И, к слову сказать, в том, что сегодня утром казнят маркизу де Конфьян, есть и ваша вина. Это вы перенесли ее сюда.

— Я перенес ожерелье, — медленно и четко сказал Маглор Форжерон. — Я не виноват, что твоя маркиза была в том чертовом ожерелье!

— А если бы в нем была Мари? — загремел король.

— Если бы в нем была Мари, ей бы хватило ума не злить маркиза!

— Замолчите! — еще сильнее рассердилась королева. — Санграль где?

— Дома, — проворчал Мишель.

— Господи, ну ты хуже ребенка. Меч и доспехи прихватил, а самое главное оставил дома.

— Ты предлагаешь мне расположиться у камина и магией победить всех врагов?

— Правдоискатель! — снова фыркнула черепашка.

Мари обреченно кивнула.

— Значит, — сказала она, — единственная надежда — ожерелье. И где оно может быть?

— Бродило по замку. Сейчас, вероятнее всего, в покоях Якула.

— Так перенесите его сюда! — сказал Мишель.

— Я не могу, — трагично объявил Маглор Форжерон. — Временами я еще кое-как повелеваю… но в этом времени я всего лишь черепашка. И ничего не получается.

По черепашьей щеке покатилась слеза. Мари внимательно смотрела на эту слезу, чуть мерцавшую в полумраке, и, наконец, произнесла:

— Кстати, а почему дядя Маг — черепашка?

В ответ на ее слова Великий магистр разразился громкими рыданиями.

Мишель скривился.