Легенда о летящем змее

— Мари, прошу тебя. Пожалей его. Я не знаю, что хуже. Возможная виселица или его постоянные превращения.

— Господи, ну и влипли же мы, — пробормотала Мари. И в каменных стенах подземелья раздались чьи-то уверенные шаги. Мари испуганно посмотрела на мужа.

— Маркиз, собственной персоной, — быстро прошептал Мишель. — Мари, спрячься. Он совсем не тот, кого ты знаешь.

— Там ниша в стене, — тут же успокоилась черепашка. — Я там сплю. За решеткой мне неловко.

Мари быстро кивнула и скользнула в спасительную тень подземелья.

Едва она скрылась, как камни, из которых были сложены стены темницы, осветились неровным светом, казавшимся теперь таким ярким. С факелом в руках в темницу вошел Якул.

Он казался совсем другим, чем был еще накануне. Словно за одну ночь постарел на десять лет. Взгляд его пронзительных темных глаз сделался пустым, отстраненным. И только пламя, отражавшееся в зрачках, казалось единственной жизнью, что в нем оставалась.

— Мессир! — бросил он холодно. И в голосе его тоже совсем не было жизни.

— Маркиз! — спокойно отозвался Мишель.

— Своего имени вы не помните, мое — забываете. Ну, ничего. Я освежу вашу память, мессир. Меня зовут Якул. И если вы не назоветесь здесь и сейчас, Катрин де Конфьян будет повешена. Я жду вашего решения.

— Желаете разделить свою вину со мной? Извольте. Но ведь меня недолго будет преследовать ее призрак, верно?

На лице разбойника ничего не дрогнуло. Взгляд оставался пустым и равнодушным.

— Я думал, вы любили ее. А, выходит, она отдает за вас жизнь зря. Мне жаль тратить на вас сук, на котором придется болтаться ей, мессир.

— Merda! Проклятый Петрунель! — выкрикнул Мишель. — Я никогда ее не любил. Уважал и считал своим долгом помочь. А жизнь свою она отдает за вас, настоящего, которого не смогла забыть. Потому что тот, в кого вы превратились, пусть и не по своей воле, не смог оценить ее так, как она того достойна. Жалкий глупец!

— Довольно, мессир, — лицо Якула оставалось бесстрастным. Он открыл дверь его темницы и вынул кинжал. — Этой ночью она говорила о том, как сладки ваши поцелуи. И просила ваш мертвый рот. Ваша ведьма недолго будет ждать вас.

— Да какая из нее ведьма… — пробормотал Мишель, поднимаясь по гладким ступеням, снова и снова посылая Маглора Форжерона ко всем чертям за то, что он перенес сюда Мари.

Едва смолкли их шаги, Мари выбежала из своего убежища.

— Дядя Маг! — крикнула она. — Дядя Маг!

— Здесь я, здесь, — отозвалась черепашка, и голос ее был полон слез. — Какая драма, моя дорогая! Куда там Шекспиру!

— Дядя Маг, сколько у нас времени?

— Не знаю. Обычно через полчаса после ухода он возвращается.

Это значило, что она не имеет права ни ошибиться, ни замешкаться. У нее всего одна попытка и несколько минут.

— Черт! — рявкнула королева. — Где комната Скриба?

— Наверху, — черепашка Маглор Форжерон подняла глаза к потолку. — На самом верхнем уровне замка.

Мари только кивнула, подхватила на руки черепаху и бросилась бежать — какое счастье, что она в джинсах и кроссовках!

XXXV

Февраль 1188 года по трезмонскому летоисчислению, Ястребиная гора

Начавшийся рассвет застал Катрин судорожно рыскающей по сундукам. Она искала платье. Зеленое платье висельницы. Вот и оно пригодилось. Маркиза усмехнулась, обнаружив его, наконец, в очередном сундуке. Переоделась, аккуратно завязав шнуровки и расправив каждую складку, заплела в косы ленты и теперь спокойно и без сожалений ожидала свою последнюю минуту.

Ее не заставили долго ждать. Вскоре дверь отворилась, и в покои вошел цыган. Он казался растерянным. И даже смуглое лицо его, кажется, побледнело.

— Доброе утро, Ваша Светлость, — сказал он и тут же осекся. Какое же оно доброе?

Когда в это распроклятое утро он, почти уже привычно, поднялся на смотровую площадку башни, Якул лежал на камнях и смотрел в небо. Белый снег кружил в воздухе и ложился на его черную одежду. Увидев его, Шаню испугался — да жив ли он? Но Якул поднялся, посмотрел на него осмысленным взглядом и сказал: «Солнце встало, Шаню».

«Верно, Якул! — отвечал цыган и тут же произнес в надежде, что предводитель уже успел успокоиться: — Там рыцари уж выбрали следующего…»

«Ты, верно, забыл, Шаню, — усмехнулся Якул. — Сегодня черед маркизы».

«Тогда сам и веди ее на помост!»

Якул сжал зубы так, что заходили желваки, и сказал тихо:

«Нет, цыган. Сам веди ее. Ни к чему менять распорядок ради маркизы. Я иду за пленником. А ты ведешь висельника. Все, как всегда».

Все, как всегда — так дорогой повторял себе Шаню. А теперь смотрел на маркизу и думал: черта с два, как всегда! Совсем Якул обезумел!

— Вы платье надели, — озадаченно сказал он. — У нас в исподнем обычно… Так всегда делают.

Маркиза де Конфьян посмотрела на цыгана долгим взглядом.

— Я никогда не делаю так, как обычно, — заявила она и сузила глаза. — Впрочем, ты можешь попробовать его снять…

— Делать мне, что ли, нечего, Ваша Светлость? — отмахнулся Шаню. И тут же достал из-за пазухи флягу: — Никталь передала вам. Велела выпить. Вы не почувствуете ничего. И страха не будет.

— Поблагодари ее, — Катрин отвела его руку и пошла к выходу из комнаты.