Легенда о лиловом драконе

Лил послушно кивнул, прикидывая, успеет ли до темноты добраться до жилища ведуньи. По всему выходило, что нет. Но откладывать дело до утра не было совсем никаких сил. В конце концов, Лил видел ночью не хуже кошки, и это давало ему некоторое преимущество в возможных стычках. Поэтому он буквально на пару минут заскочил к Эйнарду, бросил быстрый взгляд на ничуть не изменившуюся Ариану и, не позволяя себе раскиснуть из жалости, покинул Армелон.

Дорога к домику ведуньи была на редкость спокойна, правда, Лил тщательно просчитывал каждый свой шаг, предупреждая неприятные встречи и заранее сворачивая на безопасную тропку. А вот достучаться до хозяйки оказалось делом совсем непростым, и Лил отлично понимал ее нежелание обозначать свое присутствие в этом богами забытом местечке среди студеной ночи. Но Лил знал, ради кого мерзнет на пороге заснеженной землянки и смиренно просит выслушать его, обещая не причинять вреда даже в мыслях. Он готов был провести здесь всю ночь, но имя матери, как и рассчитывала Беанна, произвело волшебное действие. Внутри землянки послышались шаги, дверь скрипнула, отворяясь, и неверный огонь свечи осветил фигуру невысокой иссохшей старухи.

— Нет мне от вас покоя, безбожники, — проворчала она, без всякого смущения рассматривая оробевшего Лила. — Ни днем, ни ночью; ни зимой, ни летом. Только и знаете, как с проблемами своими бегать. А кто виноват в проблемах ваших, знаете? Уж точно не я!

— Я виноват, — пробормотал Лил, не зная, что еще сказать и как задобрить сердитую ведунью. Она имела полное право, высказав претензии, захлопнуть дверь у Лила перед носом хотя бы из-за того, что он явно поднял ее с постели. А еще из-за того, что она ненавидела мужчин и не звала Лила в гости. Ну и просто потому что знала, кто он на самом деле. А вот сам Лил совершенно забыл об этом. Не до того было.

— Ты, — согласилась ведунья, — хорошо, что понимаешь, — она вздохнула, переступила с ноги на ногу, потом махнула рукой, приглашая Лила в дом. — Заходи, чего уж теперь, — покачала головой она. — Побеседуем. Может, и получится мозги тебе вправить. Горе-несчастье.

Она еще долго возмущалась, припоминая грехи родных Арианы и матери Лила, а Лил стоял посреди единственной комнатки, едва не задевая головой потолок и не смея даже слова сказать против. Пусть говорит что хочет, лишь бы нашла способ помочь Ариане.

— Что застыл, как истукан? — немного выпустив пар, поинтересовалась ведунья и улыбнулась. — Садись, в ногах правды нет. Оберег-то при тебе еще? Али нашел повод избавиться?

Лил невольно прижал руку к сердцу, будто защищая подарок Арианы от любого посягательства. Но ведунья только усмехнулась.

— Уже хорошо, — заметила она. — Значит, знаешь, какая сила в нем заключена. И что он любовью твоей избранницы подпитывается. Али не сказала?

Лил качнул головой, чувствуя, что язык прилип к небу. Он, конечно, был наслышан об удивительных свойствах девичьего оберега, но никто не рассказывал ему подробностей. А сам он… Да разве можно о таком догадаться?

Ведунья вздохнула и отвела взгляд в сторону.

— Побоялась, значит, вот и пожинает теперь, — сообщила она. — Я-то думала, ты не веришь просто в эту силу, а тут вон оно что…

В голове у Лила молнией сверкнула светлая мысль. Если оберег защищал его от беды, он никогда не допустил бы случайного обращения Лила в дракона. А если еще и хранил в себе Арианины чувства…

— Я… это я струсил! — сквозь нахлынувшую боль от собственной ошибки выговорил Лил. — Это я прогневал богов, сомневаясь в их благосклонности! Это я заслужил их кару! Я был проклят с рождения! Я, а не Ариана!

Ведунья снова вздохнула, осмотрела комнату, словно что-то разыскивая, поскребла в затылке.

— Никто не бывает проклят с рождения, — проговорила она, — каждый человек своим поведением определяет дальнейшую судьбу. Три греха, за которые боги наказывают нещадно, знаешь? — спросила она и сама же ответила: — Первый — гордыня, второй — трусость, третий — отчаяние. А все потому что они возникают из неверия в милость Создателей. Ариана не вняла моему предупреждению, не смогла перебороть свой страх, но боги, памятуя о свалившихся на нее испытаниях, все же не отворотили свои взгляды, устроили вам новую встречу, позволили узнать о чувствах друг друга. Разве не должно было это уверить ее в их благожелательности? И разве имела она право так поддаться отчаянию, что теперь даже близким не под силу отмолить ее у Создателей?

Лил содрогнулся, услышав в этих словах приговор. Но ведунья посмотрела на него в упор, и светлые водянистые глаза ее потемнели от гнева.

— Отчаешься? — сурово спросила она. — Смиришься? Поверишь мне и бросишь бороться? Тогда могу предсказать тебе будущее. Оно передо мной, как на ладони. Совершенно простое и идеально подходящее для дракона. Думаю, ты и сам понимаешь, о чем речь?