Легенда о маленькой Терезе (СИ)

Эмелин все так же коротала ночи в одиночестве, томясь обидой, холодом и отчаянием, спасаясь, как и Ренард, бесконечными заботами о государстве; с головой уйдя в благотворительность, королева беду каждого воспринимала как свою собственную. Никому не отказывала, всем помогала. Всем, кроме себя самой и своего ребенка – Филипп вырос на руках Герды, так и не познав тепла ни материнской, ни отцовской любви.

Ренард так и не смог смириться с Эмелин, так и не смог подпустить ее к себе ближе; оказываясь в стенах белоснежного Дворца, стал совсем невыносим – холодный, чужой, безразличный. И вот спустя два десятка лет в окаменевшем сердце его опять затеплилась надежда: в доме, где в последний раз он оставил свою девочку, объявился человек. Паренек лет двадцати по имени… Этьен. Этьен означает корона.

Глава 44

Возвращаясь к событиям пролога

Ренард открыл глаза и молча обвел комнату взглядом, словно очнувшись после долгого сна и теперь тщетно пытаясь понять, где он и что здесь происходит.

Этьен… Одно лишь имя молоточком бьется по вискам.

« - Знаешь, если б мне его родила ты, я был бы в тысячу раз счастливей. Да. И мы бы назвали его Этьеном…»

Перед глазами до сих стоит все то же озеро, солнце и она – его упрямая малышка.

«- Подходящее имя для сына крестьянки.

- Зато самое подходящее для моего сына…»

Тот день и тот разговор он помнил очень хорошо. Таких совпадений не бывает. Мальчик с таким именем да в доме Терезы его родной сын, он почти уверен в этом. Осталось только убедиться собственными глазами. «Но почему же так долго? Где ты, мальчик мой? Дай хотя б увидеть тебя напоследок…»

И вот наступил долгожданный момент: за резными дверями послышались шаги, а уже через секунду на пороге спальни показался слуга:

- Ваше Величество, господин Этьен по Вашему приказанию прибыл!

Ренард тут же оживился и попытался привстать – не хотелось показываться перед дорогим гостем совсем беспомощным. Получалось плохо. Эмелин, заметив, как пошатнулся он на ослабших ногах, поспешила на помощь.

- Я сам, - заявил Ренард и сделал шаг навстречу гостю.

«Господином Этьеном» оказался худенький испуганный мальчишка. Смугленький, как полагается южанам, кареглазый, в отца и мать, и даже волосы у него такие же черные, чуть волнистые, мягкими прядками спадают на виски – точь-в-точь как у него. Простенький костюм чуть сутулил робкого паренька – еще утром он и подумать не мог, что окажется в личных покоях самого короля!

Паренек, испуганно озираясь, вошел в комнату, толком-то и не зная, как себя вести, пугаясь разом устремившихся к нему взглядов: недовольных, подозрительных, любопытных и только одного доброжелательного и почти счастливого – Ренард в вошедшем мальчишке безошибочно разглядел своего родного сына. Этьен не знал, что ему делать, перед кем кланяться и как это вообще все делается – в небольшой деревеньке, где под крылом матери прошли его детство и юность, высоким манерам не обучают, да и не нужно это никому. Лицезреть короля доводилось единицам, да и то издалека. А жители деревни – люди простые, там и в голову никому не придет раскланиваться друг перед другом. И это странное срочное приглашение от самого короля застало врасплох – мать его о таком не предупреждала. Этьен неуклюже поклонился, что-то попытался промямлить, но Ренард сам подошел к нему, улыбнулся и вдруг крепко-крепко к себе прижал:

- Оставим церемонии, мой мальчик.

Ренард приобнял сына, провел вглубь комнаты и вдруг решительно заявил всем присутствующим:

- Ну вот, теперь все в сборе. А теперь, господа, слушайте и запоминайте, а Вы, - обратился он к молодому человеку с пером и бумагой, - запишите и сегодня же огласите мою волю всему народу. Так вот, Этьен – мой сын. Всем негодующим, - Ренард бросил взгляд супруге и старшему сыну, - придется с этим смириться. Я хочу изменить завещание. После моей смерти корона перейдет к Филиппу, и он будет править ровно десять лет, но после этого власть перейдет к Этьену. Право наследования – у потомков Этьена. Такова моя воля.

Наступила тишина. Лишь только писарь усердно царапал бумагу, скрипя пером.

Эмелин не сводила глаз с мужа, едва ли не требуя объяснений. Впрочем, что объяснять, и так все понятно: мальчишка, в отличие от ее собственного сына, молодая копия Ренарда – ошибки быть не может.

Филипп пожирал взглядом паренька, с презрением и удивлением глядя на отца: вдвойне обидней видеть этот счастливый блеск в глазах человека, за всю жизнь ни разу не улыбнувшемуся ему, как казалось Филиппу, «законному» своему сыну.

А Ренард не мог сдержать улыбки – как всегда, ему плевать, что будут думать другие! Он сына нашел! Родного! От своей любимой, самой желанной женщины на свете! Ему не терпелось покончить с этой бюрократией, остаться с ним наедине, налюбоваться, расспросить обо всем и, наконец, выпытать, где прячется Тереза.