Легенда о Пиросмани

– Сагол! Быстро работаешь. – похвалил его хозяин. – Только здесь сбоку обязательно нарисуй орла! Чтоб был как живой Понимаешь?

– Зачем тебе орёл? – спрашивал Нико. – Какое дело он к твоему духану имеет?

– Слушай, кацо, так надо. Орёл – Божий сторож! Символ храбрости. У него нету закромов, есть только сила и смелость.

– Орёл огромный, беспощадный, – размышлял Нико. – Он ловит и терзает маленького зайчика. Орёл – это царь, а зайчик… это мы с вами, простые люди.

– Дорогой, ну зачем спрашиваешь, зачем медлишь? Просто, нарисуй для моего уважения.

И он писал из уважения. Ведь духаны были для него всем, в них текла его жизнь и им он отдавал свое искусство. Духаны нуждались в нём, и он не мог прожить без них. Когда его искали, шли по духанам. В каком-нибудь из них он был бы непременно!

Его утро начиналось с того, что он, входя в духан, произносил с улыбкой на губах: «Ну, что тебе нарисовать?». Если дела не находилось, он шёл в другой духан, если находилось, он оставался и принимался за работу.

Всё, что делал Пиросмани, вызывало искреннее восхищение. И не было у него соперников, потому что создатели вывесок, в отличие от него, писать живописных картин не умели. Он мог бы неплохо зарабатывать и даже преуспевать. Но Тифлис, как говорят его жители, – город маленький. Здесь из уст в уста передавали, что Пиросмани отказывается от платы за работу, будь то вывеска или живописный портрет. Действительно, он как-то так и сказал, мол «Иногда платят машинисты и в мелочных лавках, а вообще работаю за еду… за деньги я не рисую», или «Купите мне краски, и я нарисую вам и то, и это…». Он брал деньги только на материал – краски, клеёнку. Для того, чтобы расплатиться с ним, не жалели вина и водки. Чаще же всего он зарабатывал по одному-два, реже – по три рубля за картину, независимо от ее сложности. Пять рублей он получил за «Грузинку с тамбурином». Часто деньги ему просто насильно впихивали в карман. А он – не умел торговаться, и не пытался. Говорил: «Что дадите – то дадите», и часто просто раздавал свои творения.

Его несложно было и обмануть. Был случай, когда некий парикмахер с Черкезовской улицы по имени Ростеван Григорьевич заказал свой портрет, но когда тот был выполнен, обидел художника. Мало того, что он отказался платить, это было делом привычным, так он ещё заявил: «Не похож! Кто вам сказал, что это я?». Нико не придумал ничего получше, кроме как растеряться. И на выручку ему пришёл его приятель Саркис с Винного подъема, имевший безупречную репутацию. Про него многие говорили: «Саркис – мой друг, честный человек, никогда не нальёт ни единой капли воды в вино; потому что уверен, что вино – Божья благодать и портить его водой такой же грех, как воровство». Саркис, узнав об этой истории через одного карачохели, был оскорблен и за художника, и за себя, потому что сам рекомендовал Пиросмани парикмахеру. Будучи человеком крепким, он преподал Ростевану Григорьевичу «урок по-тифлисски» – сильно его избил.

А Нико? Он хотел оставаться щедрым и всегда старался сделать что-то приятное другим. Создав своего знаменитого «Оленя», он заявил: «За „Оленя“ ничего не платите, уже довольно. Вы и так меня покормили вкусным лобио».

* * *

– Эх, Никала, бичо! Чудак ты! – говорил ему приятель-карачохели. – Живёшь одним днём, не заботишься о собственной крыше над головой, о том, какой хлеб будешь завтра жевать, что наденешь, когда наступит зима. Занимаешься какой-то ерундой – то забор красишь и потолок белишь целый день вместо маляра, то номер выводишь на уличном фонаре. А вчера целый день тачки лимонадные расписывал на Кирочной. Что тебе заплатили? Ничего! Что? «Спасибо» сказали и «гаихаре»? А ведь за это время мог бы картину хорошую нарисовать, продать её подороже! В сто раз лучше меня мог бы жить!

– Если мы не будем работать над низшим, то как сумеем сделать высшее?» – ответил другу Пиросмани.

* * *

И опять, не имея собственного жилья, он возвращался «домой», на шумный вокзал. Тут часто перепадала случайная работа – вещи поднести, вагоны разгрузить. И место для сна всегда на лавках находилось. В здешних питейных погребах все знали «графа» Нико Пиросмани, все были ему рады: сапожники, рыбаки, городские борцы, паромщики. Они приглашали его к столу поесть и выпить стаканчик дешёвого вина за задушевной беседой, а взамен получали от него тут же сделанные рисунки и слушали интересные истории, которые он любил рассказывать, вдохновляясь собственными изложениями. Здесь, в духанах, простые люди обсуждали последние события, делились новостями, здесь кипела своя жизнь. Устраивались торжества – пили за рождение ребёнка, либо достойно поминали ушедшего, кто-то богател – пили за его успех, а кто-то, что было нередко, разорялся. Тогда его жалели, пили за то, чтобы удача благоволила к нему. Один тост добрее другого. Мудрые и глубокие. Но самый первый тост посвящали Богу – каждый грузин должен так поступать! И никак иначе. Каждому есть за что благодарить Создателя.

И всем им, собравшимся за одним столом, хотелось бы забыть о своих бедах, побыть рядом с хорошими людьми.