Легенда о смерти (СИ)

Два дня… Мои подсчёты оказались верными. Именно столько времени меня продержали в том вонючем и тёмном помещение. Скорее всего, народ не на шутку перепугался. И все же вопрос с сокрытием факта того, что я была в руках ордена, меня немного напрягал. С одной стороны, я понимала, что Александр был прав и меня могли заклеймить преступницей, коли вернулась живой из лап этих кровожадных тварей. С другой же у нас появился реальный шанс взять их за задницу и прикрыть деятельность такой опасной группировки. Почему же все медлили?

Чтобы вновь не подвергать мозги изрядной дозой опасности, я приняла решение добровольно все показать. Отдав свои воспоминания Александру на третий день его визитов, я постаралась сконцентрироваться на том, что могла сделать для следствия. После чего, как и предполагала изначально, меня похитила одна из мафиозных группировок, желающих узнать, как забрать руну императора. То, что было записано в сведениях нашего информатора, должно было привести не только к самому ордену, но и всем его грязным секретам.

Правда на мой вопрос почему я сама не помнила, что там было написано, и целители, и следователи, и даже вызванная в экстренном режиме родительница разводили руками. Хотя по выражению матушкиных глаз, я поняла одну вещь. После выписки мне все же стоило посетить кунцовский район и устроить кое-кому допрос с большим пристрастием. Ибо пока никаких адекватных причин для подобного поведения своей любимой матери я не видела. Наши ссоры — это дело семейное. На публике же мы такого не допускали. И уж тем более не строили глазки врачам среднего звена, лишь бы прочесть мою историю болезни.

Она полагала, что это какая-то охранная магия, которая не давала проникнуть посторонним мне в голову. И все же, что-то меня настораживала. Как-будто мать следила, чтобы приставленные ко мне охранники не смогли догадаться… Вот только о чем конкретно? Пока я не представляла, что же такого сверх ценного могло содержаться в тех записях, что из-за них меня готовы были помиловать. Ладно не совсем из-за них, а из-за матери, которая оказалась наставницей одного из влиятельных ублюдков, которые правили этим миром дёргая ниточки из-за кулис.

От наложенного в последнюю минуту заклятия слепоты моё зрение пострадало не очень сильно, но все же существенно понизилось ниже допустимой отметки для допуска на службу. Врачи клинической больницы предупредили о том, что на восстановление потребуется около трёх с половиной недель и мне надо радоваться тому факту, что я вовсе слепой не осталась, до конца своих дней. В такую удачу я особо не верила, так как знала истинную причину подобного рода последствий, и оно меня пугало до мурашек.

Александр сдерживался каждый раз, когда входил в мою палату, но я все равно прекрасно видела насколько фальшива его улыбка и как сильно сжаты кулаки. Он бесконечное количество раз переспрашивал меня о событиях тех двух злополучных дней. Говорил, что это его вина, что не понял, что со мной приключилась беда, что экстренный сигнал спасения был перекодирован прямо в момент активации и что наша идеальная система могла катиться ко всем чертям, ибо в ней были одни дыры. Он бы предоставил мне защиту, обязательно бы нашёл несколько незаметных амулет, что угодно, чтобы такого не случилось. Но я каким-то шестым чувством понимала, что у ордена есть отмычка на любой наш замок.

Министерство постарались сделать так, чтобы информация о похищении не распространилась в газеты. Все выставили таким образом, что я рьяно оберегала секреты своей страны и стояла на защите её граждан, оберегая их покой, даже ценой собственного здоровья и рискуя головой во благо их. Об инциденте знал только ограниченный круг лиц, которые в настоящий момент расследовали это дело и думали, как бы лучше воспользоваться тем, что хранилось у меня в голове и к чему ни у кого не было доступа. Все же, иногда информация может стоить намного дороже всех бриллиантов мира. И быть опаснее дула пистолета, приставленного к виску. Это я узнала на своей собственной шкуре.

Я сразу позаботилась лишь об одной вещи, которая не давала мне покоя, чтобы никто и ничего не заподозрил о причастности моей матери во всей этой авантюре. Я, будучи первоклассным ликвидатором спокойно могла управлять не только чужими мыслями, но и собственным разумом. Создав двупластичную проекцию, я закрыла воспоминания о матери тем самым изнасилованием, которое просил Саша, да и вторую не менее компрометирующую сцену постигла та же участь. После уже связалась с оперативниками по мобильному телефону и стараясь выровнять дрожащий голос согласилась на передачу воспоминаний.