Легенда о старом маяке

Гленнон стал припоминать. Мама приняла решение ехать на север внезапно. Она говорила, что хочет остаться дома после отъезда папы, но тут получила письмо от дяди Джоба. Он описывал остров Филиппо как тихое приятное место, и они быстро собрали вещи и скоро появились на пороге дома третьего смотрителя. Гленнон не мог вспомнить, говорила ли мама с дядей по телефону до отъезда. Казалось, дядя был не очень рад их прибытию на Грейвинг, но он никогда не говорил этого вслух. Гленнон решил, что это потому, что дядя привык жить один, без детей, носящихся по дому.

– Мы не должны были ехать сюда. – Ли вылезла из машины и захлопнула дверцу. – Если бы мама потратила чуть-чуть времени, чтобы связаться с дядей напрямую, он бы, наверное, попросил её, чтобы мы не приезжали. И мы остались бы дома, в безопасности.

Она пошла в сторону дома, но Гленнон остался возле машины. В голове его вертелись слова: дом, безопасность.

Кто-то из них когда-нибудь связывал эти два слова?

Он побрёл в дом и поднялся по лестнице. Ли стояла у двери в комнату мамы. Они делали так всегда в тот месяц, когда мама была особенно печальной. Они её проверяли, хотя папа кричал, что она сама должна заботиться о себе, и с грохотом захлопывал дверь.

Но здесь на них кричать было некому.

Дверь отворилась, металлические петли заскрежетали, как будто дверь не открывали уже много дней, а не несколько часов. У кровати горела лампа. От серо-белого абажура на лицо мамы падали тени, делая его ещё более бледным и болезненным, чем прежде. Дети подошли на цыпочках. Одеяло на груди мамы лишь чуть-чуть приподнималось от её дыхания.

Страх охватил Гленнона. Это был совсем не тот страх, который появлялся, когда папа кричал на него. Этот страх поселился в его груди и сжимал сердце. От этого страха было больно.

И тогда, зная, что остров Филиппо населён призраками, он громко спросил Ли:

– А вдруг она тоже призрак? Что, если она умерла, а мы не знаем об этом?

Ли не ответила.

Гленнон сел на край маминой кровати и достал своё зеркальце. Он едва дышал: ужас сковал его тело. Крышечка отскочила, он взглянул на своё отражение. Тёмные тени под глазами напомнили ему про озеро. На щеке царапины… он уже забыл, как листы книги налетали на него в библиотеке.

– Не могу, – прошептал он. Он не решался повернуть зеркальце к маме. Он слишком боялся.

Ли взяла его руку в свою. Вдвоём они повернули зеркало. В отражении мама лежала спокойно. Тёмные круги под глазами. Волосы разметались по подушке. Красно-жёлтое одеяло натянуто до подбородка.

Она была человеком, не призраком.

Страх покинул тело Гленнона, но краем глаза он заметил верёвку, обвивавшую маму. Волокна её казались прозрачными. Гленнон всмотрелся, потом повернулся к маме. Он был уверен, что никакой верёвки на одеяле не было.

Конечно, он ничего не увидел: никакой верёвки, никаких волокон вокруг её тела. Он снова посмотрел в зеркальце. В нём отражалась ледяная, почти невидимая коричневая верёвка, затянутая на груди!

– Ли… – прошептал он.

Он повернул зеркальце – если бы только оно было побольше и могло показать целиком маму и верёвку! Он так и сяк поворачивал зеркальце и в итоге разглядел, что верёвка уходит прямо в тело.

Ли выхватила зеркальце и сделала то же самое, разглядывая верёвку, которую было видно только в отражении.

– Гленнон, – от изменившегося голоса Ли Гленнона пробрала дрожь.

Он заметил, что Ли направила зеркальце на него, а не на маму. В слабом свете отразился Гленнон и… верёвка, обмотанная вокруг него!

23

Гленнон выхватил зеркальце у Ли. Верёвка была видна только в нём – толстая, серебристая. Это ему что-то напомнило… но он не мог вытянуть из туманных воспоминаний нужное.

В зеркале были две верёвки – одна мамина, другая Гленнона. Обе тянулись по полу и куда-то прочь из комнаты.

– Что это? – Гленнон похлопал себя по груди. – Почему у тебя её нет?

– Это верёвка. – Ли шарила по маминому одеялу. Она искала верёвку, но, конечно, ничего не нашла. – Не знаю, почему у меня её нет.

Гленнон закрыл зеркальце и сжал его в потной ладони.

– У меня грудь болит уже давно, с тех пор как…

– С тех пор как что? – Ли перестала шарить по одеялу.

– Я упал с велосипеда. – Он потрогал грудь там, где она болела. Казалось, даже остался шрам, хотя никакого шрама не было. – Я упал с велосипеда, когда было очень ветрено. Мне показалось, что на дороге кто-то стоит, и я пытался остановиться. Кончилось тем, что я упал. Когда я поднялся, то увидел Симуса. Я думал, что упал из-за него. Я решил, что он отбрасывал тень, похожую на человека. А если это всё-таки не был Симус? Если я видел призрака?

– Ты проехал сквозь призрака? И он набросил верёвку?

– Похоже на то. Призрак пытался набросить на меня верёвку, когда Таунсенд везла меня на маяк Призрак.

– И куда же она ведёт? – Ли взяла зеркальце и снова открыла. Она направила его на мамину верёвку и пошла вдоль неё. Верёвка спускалась с кровати, тянулась по полу и исчезала за дверью.