Легенда о Великой волне

Найла отлетела назад, ударившись спиной о поручень.

Сарган отпустил механокардионика и отошел. Бесполезно.

Азура не освободить. Особенно когда льет так сильно и все поверхности скользкие.

Вдруг механокардионик застонал. Он был жив, хоть ему и досталось. С трудом разлепил губы, вытянул в трубочку, почувствовал вкус дождевой воды.

«Пей, – говорило ему сознание, – пей, тогда выживешь!»

Найла смотрела на него, не в силах что-либо сделать. Конечно, такое уже случалось, но сейчас-то двигатели выключены! И с такой силой Сиракк никогда его не прижимала.

– Позови отравителя, – приказала она Саргану. Сама мысль об этом приводила ее в бешенство. Но в таких случаях Дхакритт – последняя надежда. – Пусть приходит сейчас же.

Азур хотел было запротестовать, но не смог.

Страж песков выбросил за борт недокуренную сигарету и ушел на нижнюю палубу.

– Как ты? – спросила Найла.

Механокардионик беззвучно шевелил губами. Руки прибиты к металлу крест-накрест, ноги перекрещены, одно колено неестественно вывернуто. Корабль превратил его в искалеченную марионетку.

– Си…раккхх… – Слоги выпадали изо рта как сломанные зубы. Каждое слово – стон. – Успо…кой ее… Она бо…ится…

Найла присела, чтобы увидеть лицо Азура. Протянула руку, погладила его по колену.

– Что мне сделать?

– Нет! – выдавил механокардионик после долгой паузы. – Не на…до звать… отра…ви…теххххх… – Боль не давала ему говорить. – Я… не хочу… его видеть. Просто… успо…кой ко…рабль.

– Дхакритт сейчас придет. Даст какое-нибудь лекарство, чтобы тебе было не так больно. – Найла тоже терпеть не могла, когда отравитель мешался под ногами, но, кроме него, Азуру никто помочь не мог.

Механокардионик закрыл глаза.

– Скажи ему… – На секунду Азур отключился. – Что я… в поряд…ке!

Найла улыбнулась.

– Сам скажи!

Но выражение лица механокардионика, искаженного гримасами боли, говорило совсем о другом. Металл медленно изгибало и сдавливало, причиняя ему невыносимые страдания. Еще час таких мучений – и металлического человека спасет только сварка.

Найла с Азуром замолчали, как будто не знали, что еще сказать друг другу. Напряженная тишина и невеселые мысли подавляли обоих.

Вдруг немую близость нарушила вспышка молнии и раскат грома. Дождь полил сильнее, но песок по-прежнему не поднимался. Еще рано.

– А теперь иди, – простонал Азур, изо рта которого капала темная слюна. Даже металлу корабля оказалось непросто перевести эти слова, столько боли было в них вложено.

– Хорошо, но только чтобы не столкнуться с отравителем, – сказала Найла, мягко целуя его в губы. – Оставляю его в твоем распоряжении. Передавай Дхакритту мои самые добрые пожелания.

На каждом повороте вагон сотрясался всем своим существом.

Местами рельсы шли под уклон, местами – сбегали вниз чуть ли не вертикально. На подъемах вагон еле тащился, на спусках несся так, что сердце уходило в пятки.

Кто бы ни управлял этой штуковиной, до пассажиров ему, видимо, не было никакого дела.

Тощие ноги Рамео пинали пустоту и на каждом повороте раскачивались, как язык колокола. Ясир перепробовал все на свете, чтобы стащить его вниз, но безуспешно. Скорее всего, мальчик умер мгновенно от удара о потолок. Но загадочная сила все равно не хотела отпускать труп, а развлекалась, болтая его из стороны в сторону, как колбасу, подвешенную для вызревания.

Через разбитое стекло в вагон врывался ветер и летели теплые брызги, свет и тень мгновенно сменяли друг друга. АзурМиз с Ясиром вымокли с головы до ног.

Механокардионик скорчился у стены, уронив голову и скрестив руки на дверце полости для сердец. Еще немного, и он потеряет сознание. Гроза могла свести его с ума, но такая тряска была гораздо большим испытанием.

Ясир дождался, пока вагон сбросит скорость, потом мелкими шажками, широко расставляя ноги, добрался до разбитого окна и выглянул наружу. Прищурился и постарался не обращать внимания на пощечины дождя и ветра. Они ехали по окраине Мехаратта, между низкими длинными сараями. Перед глазами проплыли две маленькие верфи, рядом с которыми, как барьер от песчаной бури, были навалены старые покрышки и несколько ржавых деталей судов, приготовленных для ремонта. Вместо военных кораблей на швартовке беспорядочно притулились друг к другу ржавые посудины всех форм и размеров, словно собаки, привыкшие сидеть на цепи.

От дождя крыши дымились, а все вокруг казалось серым.

Ясир отошел от окна и вытер лицо плечом. Что толку от увиденного? Железнодорожная сеть тянется на сотни миль – мальчик это знал. Настоящий гордиев узел из ответвлений и дополнительных веток – живых и мертвых, проходящих по Мехаратту и рядом с городом. Дорогу построили, чтобы перевозить грузы там, где корабли могли сесть на мель; чаще всего по ней пускали маленькие вагончики и тележки. После разгрузки, брошенные моряками где попало, они неделями стояли без дела, пока портовые рабочие не отвозили их на базу.