Легенда о Великой волне

Найла надвинула на лоб фуражку и, жмурясь от ливня, посмотрела в сторону города. Мехаратт был окутан паром: башни, подъемные краны, лебедки и минареты торчали из белоснежной ваты, как колючки гигантского дикобраза. Обернувшись к корме, она проверила ветровой конус. Повернутый в другую часть мола, он трепыхался на ветру с таким звуком, будто кто-то грыз кость.

Потом снова пристально посмотрела на механокардионика. Они уже много раз об этом говорили, но…

– Расскажи мне еще раз о волнах, – попросила девушка. – Ты видел в своей жизни хоть одну?

Казалось, от дождя механокардионик совсем потерял способность двигаться.

– Сколько можно, капитан?

– Не могу заставить себя о них не думать.

– Ты помешалась на своих волнах, понимаешь? И до добра это не доведет. Твой корабль все чувствует. – Азур приподнял подбородок. – Да, один раз я видел волну, – начал он свой рассказ, зная, что так просто от Найлы не отделаться. – Много-много лет назад. Я был на борту Мизерабля. Мы как раз выследили грузовой парусник, который медленно шел по дюнам. Колес шестьдесят, три дымовые трубы, пескоизмещение – тонн девяносто. Груженный под самую завязку, да еще и тащивший детеныша акулы, привязанного сетями и цепями. Легкая добыча – идет черепашьим шагом, бери кому не лень. Мы уже собрались прыгать с парашютами. Дел-то на пять минут… – Азур был прекрасным рассказчиком. Найла слушала его как зачарованная. – Вдруг увидели, как на горизонте что-то появилось, – продолжил он. – Будто небо и земля смешались в едином хаосе. Из ветра и песка. Волна была огромной, высотой с десятиэтажный дом, и приближалась очень быстро, сметая все на своем пути.

Азур покачал головой и жестом показал то, о чем говорил на металлоязе. Но продолжать не стал – лишь скрестил руки на груди.

– А потом?.. Что было дальше?

– Ничего. Все исчезло. И корабль, и акула. Пустыня стала гладкой как масло. Только кое-где на песке виднелись странные отблески, лужи света и обломки. Это был след, который оставила волна: осколки огромного корабля, которые уже ни о чем никому не расскажут.

– А дальше?

– Все. Мы сняли парашюты, Мизерабль набрал высоту и вернулся в тучи.

Найла обдумала каждое слово этой странной истории.

– С колесами управятся только часа через два. А мы должны мокнуть тут как курицы, – посетовала она.

Азур выпрямил спину и убрал руки с перил.

– Вот так я единственный раз в жизни видел волну и то, что она может за собой оставить. – После этих слов механокардионика повело назад, и он ударился о переборку рубки.

– Азур!

Металлический человек судорожно пытался вдохнуть. Удар оказался таким сильным, что выбил воздух из корпуса. Глаза были широко открыты и смотрели в пустоту.

Медленно-медленно Азур стал съезжать на пол.

Найла схватила его за руку, пытаясь удержать.

– Азур, что с тобой?

Механокардионик рухнул на палубу.

Найла попыталась его поднять, но безуспешно: металл пригвоздил его к переборке. Она убрала руки.

– Сиракк, отпусти его! – закричала девушка. – Отпусти! – Подняла голову, огляделась. Куда же все подевались? – Сарган! – громко позвала она. – Сарган! – И снова схватила механокардионика за руку.

А потом потеряла дар речи от увиденного.

Скрючившись и прижав колени к груди, Азур сидел у стены. В какой-то маленькой и темной комнате. Перед ним в воздухе болтались… ноги ребенка?

– Чтоб этому вагону пусто было! – Ясир проглотил слюну и засунул руки в подмышки, чтобы невзначай не дотронуться до чего-нибудь.

Вблизи вагон выглядел еще более зловещим, чем издали: покосившийся, весь в пятнах ржавчины, которые из-за дождя напоминали гноящиеся бубоны. Два окошка, окаймленные гнилым металлом, оказались маленькими кривыми иллюминаторами. Сквозь потрескавшееся и ставшее мутным стекло было невозможно разглядеть, что внутри.

Потемневшие тяжелые колеса как будто слиплись в однородную массу, которая уходила в песок, засыпавший рельсы, как острие топора в древесину.

– Я внутрь не пойду! – повторил Ясир, попятившись. – Да, я обещал, но ты должен нести меня туда на руках.

Когда Рамео перевел фразу, АзурМиз едва заметно кивнул и приступил к делу. Сначала со всей силы ударил Ясира в грудь – так что мальчик отлетел и впечатался в стену вагона. Потом, одной рукой держа его на весу за шиворот, другую вставил между створок раздвижной двери, которая открылась с оглушительным скрежетом, и с лязгом швырнул Ясира внутрь.

Вагон заливал свинцовый могильный свет, на засыпанном песком полу в лужах гнила вода и валялись деревяшки. Ни кресел, ни скамеек, ничего. Видимо, раньше здесь возили не пассажиров, а животных.

Стены, будто вырезанные в сыром мясе, сверху донизу покрывали царапины и надписи, сделанные мелким почерком. Потолок был очень высоким – в таких вагонах товар точно не возят.

Дождь оглушительно барабанил по крыше.

Все еще пытаясь отдышаться после удара, Ясир встал в центре вагона. Садиться не стал. Он снова засунул сжатые кулаки в подмышки и смотрел вокруг прищурившись.

В вагон зашел Рамео. Тихо и смущенно, словно опоздавший на урок.

– Садитесь! – приказал обоим АзурМиз.

Ясир молча мотнул головой.

– Я сказал, сейчас же сели оба!