Девушке достаточно было подержать его в руках несколько секунд, как желание вспыхивало и разгоралось все ярче. Совсем не похоже на обычное проникновение, хотя в этом с Азуром ни один человек не мог сравниться.
– Сиракк нас увидит.
– Пусть смотрит. Ей нужно учиться, разве нет? Выполнять обе роли. Теперь она женщина, но кто знает, может, к следующему брачному сезону она поменяет пол и ей понадобятся твои наставления.
Найла открыла дверцу и запустила пальцы внутрь.
Азур почувствовал, как дрожит ее рука, задержал дыхание и замер в ожидании наслаждения.
Наконец Найла просунула руку глубже и сжала в ладони теплую плоть. Ее запах просачивался сквозь пальцы как мед. Девушка встала на цыпочки и, застонав, вцепилась левой рукой в спину механокардионика.
Ей хотелось немного оттянуть удовольствие. Наверное, это эгоистично. Вот бы почувствовать вкус сердца во рту! Она вставила в полость левую руку и несколько мгновений перекладывала сердце из одной ладони в другую. Эта игра приводила Найлу в экстаз и была лишь закуской перед основным блюдом. Она оставила сердце в левой руке, а правую поднесла ко рту, закрыла глаза и жадно облизала все пальцы, один за другим.
Потом наклонила голову набок и провела языком по затылку металлического любовника.
Сиракк ускорила ход, взбрыкнула, тяжело опустилась на колеса.
Стараясь устоять на ногах, Найла крепко вцепилась в Азура, который от наслаждения выгнулся всем телом, заведя руки за спину.
И вдруг сплетение плоти и металла было грубо нарушено ударом чудовищной силы.
Это колеса корабля пережевывали огромный обломок, превращая его в металлическую крошку, которая отлетала в днище картечью.
Сиракк снова дернулась, рванула вперед, сердито спрыгнула с дюны.
Разозленная, ревнивая, как отвергнутая любовница.
– Скажи мне, что она хочет меня, пожалуйста, – прошептала Найла на ухо Азуру. – Я никогда не соглашусь поделиться тобой с кораблем.
Расставив ноги еще шире, чтобы не терять равновесие при ударах, механокардионик засмеялся своим скрипучим смехом.
На мокрой палубе плясали солнечные зайчики. Теперь, когда тучи исчезли, Робредо II будто купалась в золотой ванне.
Зуар чувствовал на своем корпусе теплые лучи. Вдыхал запах сырого песка и свободы. Вцепившись в перила рубки, разглядывал размытые изображения, проносившиеся в голове. Утреннее солнце заливало корабль от носа до кормы, а пустыня просматривалась метров на двадцать-тридцать. Дальше ничего не было видно.
Держась за ограждение, Зуар сделал пару шагов. Как хорошо, что ему не нужны темные очки, даже когда солнце светит прямо в глаза!
Механокардионик вглядывался в дюны. В тридцати метрах от корабля вставала стена неподвижного тумана. Там умирала пустыня. Там кончался мир.
Он перевел взгляд на носовую палубу.
У большой лебедки в тени копошился человек в лохмотьях. Он неуклюже пытался встать на четвереньки.
Зуар спустился по трапу на капитанский мостик. Остановился шагах в десяти от незнакомца и произнес на металлоязе:
– Ты кто?
Мужчина поднял голову и тупо уставился на механокардионика. Он не понимал его языка.
– Встать можешь? – Зуар подошел совсем близко. От человека воняло мокрым тряпьем и кровью. Разглядев его получше, механокардионик понял, что идти незнакомец не может – уж слишком сильно ударился, когда падал.
Зуар опустился на колени, схватил бедолагу за грудки и опрокинул на спину. Просто невероятно, как боль и страх заставляют колотиться сердце! Потянулся к его груди. Скривил губы от вожделения. Уселся поудобнее.
От сердца незнакомца шел сильный манящий запах.
– Даже не сосчитать, сколько мореходных правил ты нарушил, когда садился на борт этого корабля, – сказал Зуар, вытаскивая кортик из ножен. – А теперь пришло время платить. И мне нужно от тебя лишь одно…
Увидев клинок, несчастный от ужаса выпучил глаза и начал извиваться всем телом, пытаясь вырваться.
Механокардионик схватил его за плечи и ударил затылком о палубу.
– Ты нужен мне живым, понимаешь? – Зуар встал коленями на распростертые руки бедняги. – Если чуть-чуть поможешь, все кончится быстро. Представь, что мы просто освобождаем зверька из клетки. Зверька, которого ты слишком долго держал в неволе и кормил лишь сопливыми идиотскими переживаниями.
Зажав одной рукой незнакомцу рот, другой – Зуар всадил клинок ему в грудь.
Найла отшатнулась от механокардионика и прислонилась лбом к переборке. Прижала ладонь к обнаженной груди, наклонила голову.
– Что с тобой? – встревожившись, спросил Азур.
В ответ Найла лишь слабо подняла руку и съехала по переборке на пол, пытаясь сесть так, чтобы нагота не слишком бросалась в глаза.
– Стало немного нехорошо. Быстрей бы уж все закончилось.
Азуру нечем было ее прикрыть, но каким-то чудом он отыскал рубашку и брюки Найлы.
– Одеться сможешь?
Девушка улыбнулась.
– Какая тебе разница, ты ведь все равно меня не видишь, – хрипловатым голосом сказала она и тут же прикусила губу и закрыла глаза. Опять резь в животе. Долгая, сильная. Найла стиснула зубы, запрокинула голову.
Механокардионик наклонился к девушке и положил ладонь на покрытый испариной лоб.
– Все прошло?