Легенда об Иных Мирах

– Лига, после Эрмэ, что сад после пустыни, – проговорил Юфнаресс глухо, – но, Имри, я уже сделал одну ошибку. Один раз я поставил на Эрмэ, на власть, и если рассуждать здраво, то, Лиге не устоять теперь. Уж лучше мне сцепиться с Леди и Императором, чем теперь отколоться от них. Исход, в любом случае – один

Юфнаресс тихо прошелся по комнате. Не глядя на Имрэна, отошел к окну, отдернул тонкую ткань портьер. В садах стояла оглушающая тишина, даже птицы не пели. Только издалека доносились стертые расстоянием звуки. Да где-то, где-то рядом, но тихо, кто-то терзал струны аволы. Ее мурлыкание было едва слышно, а голоса человека не слышно было совсем.

– Что мне делать, Имри? – тихо спросил Юфнаресс, не оборачиваясь.

– Это по тому, чего ты желаешь достичь, – отмахнулся Имрэн, не отходя от дисплея. – У каждого свои желания, которые он и стремится осуществить. Вот, к примеру, ты говоришь, что Лиге не устоять, соответственно....

– Процесс распада уже пошел, – безжизненно подтвердил секретарь, – только не стоит думать, что началось это всего с десяток лет тому назад, когда Аторис Ордо поднял бунт на Рэне. И не сейчас, когда начались неприятности с Чиачиллит. Эрмэ, как бы велика не была ее мощь, не в состоянии съесть весь пирог целиком и не подавиться. Раскалывать этот мир она начала давно, лет с пятьдесят назад, просто сейчас это стало очевидным. И сначала она разорвет Лигу по кусочкам. Потом подберет планету за планетой, как крошки пирога. И нет силы, что б могла остановить ее. Однажды Аюми спасли этот мир. Но сейчас в этом мире нет Аюми.

Имрэн качнул головой, отвернувшись от дисплея, посмотрел на Юфнаресса. На лице секретаря проступила явная, нечеловеческая усталость, усталость так легко читаемая в выражении глаз и напряжении губ. Усталость, что происходила от постоянного напряжения и не самых радостных дум.

– В этом мире нет Аюми, – эхом откликнулся Имрэн и спросил, – но разве нет ничего, что могло б остановить Империю?

– Ничего, – вновь вздохнул Юфнаресс, – сейчас в этом мире нет такой силы, что б могла остановить Империю. Законы Вселенной, – как говорит сенатор, – на этот раз дали осечку.

– Но почему? Почему ты так уверен?

– Знаешь, Имри, Империя исчерпала свой сырьевой запас, полностью, пополнить его она может, лишь поглотив Лигу, получив ваши миры. Так что, хочешь или нет, но и Эрмэ пошла на авантюру отчасти от безысходности. И тем страшней будет война. Эрмэ некуда отступать. Если она промедлит, если не сможет ударить, то настанут темные века, века регресса. Так было не единожды, но в этот раз, Эрмэ погибнет, если не нападет. Погибнет совсем. Навсегда. Ты не знаешь, в какой цене и хлеб и вода, и ты не знаешь, насколько Эрмэ необходима свежая кровь. Не знаешь. Ты многого не знаешь об Эрмэ. Все видят ее силу, не понимая, что эта сила исходит из слабости, но ...Империи некуда отступать. И это – правда. Отчаянье, вот что движет нами, что двигало мной, когда я согласился служить Локите. Эрмэ на грани гибели, и этот шанс – ее последний шанс.

Имри слегка качнул головой, понимая, что Юфнаресс не лжет. Он говорил то, о чем думал, что волновало его, и просто не мог лгать.

– Ты любишь Эрмэ? – внезапно спросил Имрэн.

– Я там вырос, – тихо отозвался Антайи. – не знаю, люблю ли я Эрмэ, скорее нет, чем да, но... Эрмэ, ведь, не только Властители и привилегированная верхушка воинов.... Я вышел из самых низов, я раб по рождению, всего лишь раб. И знаешь, там, где я рос, было много всякого дурного и не очень, но там, где я рос, жила и любовь. Там, рядом со мной, жили люди, они ненавидели, любили, подчинялись и грезили о свободе. Они грезили о лишнем куске хлеба, но могли и отдать этот кусок тем, кто больше в нем нуждался. Я скажу тебе, мне настолько жаль этих людей, что я готов был растоптать и разрушить любой мир, если б только это помогло им. Но, теперь я вижу, что оно не поможет, а если что-то и изменится, так только то, что люди Лиги станут такими же рабами, как те, кто окружал меня. Жаль, Имри, я понял это слишком поздно. Здесь, на Софро. Но, ничего уже нельзя сделать, время ушло. И с этим придется смириться.

Имрэн пожал плечами. Юфнаресс верил в то, о чем говорил. В его душе смешивались любовь, отчаяние, безнадежность, он был искренен. И было нечто, легкое, как перезвон колокольцев, повисшее в воздухе, недоговоренность, за которой могла скрыться тайна.

– Расскажи мне о Шеби, – попросил юноша неожиданно, вскрывая тайну.

Юфнаресс взглянул удивленно, словно видел Имрэна впервые.

– Я читал твои мысли, – повторил свое признание тот, напоминая, – ведь ты думал о ней и мне казалось, будто, я ее вижу. Темное облако ее волос и движения полные совершенства. Расскажи, кто она?

– К чему?

– Ты любишь ее?

– Она – сестра Императора. С тем же успехом можно любить звезду, все равно она не упадет в ладони. Понимаешь?