Легендарные разведчики - 2

После армии поступил в Ленинграде в электромеханический техникум. Герой работал на стройках, вкалывал на Крайнем Севере. Пришло время, и обосновался в городе — городке Пестово Новгородской области с населением в пятнадцать с половиной тысяч человек. В этом же городе родились и многолетний председатель Союза писателей России Валерий Николаевич Ганичев, пара известных актеров. А Николай Иванович работал на местном лесокомбинате.

Прославленного фронтовика дважды избирали депутатом Верховного Совета СССР. Его ценили, уважали.

Правда, выплыла одна горькая подробность из биографии. Осенью 2007 года Николая Ивановича Кузнецова безжалостно ограбили охотники за военными наградами. Выдав себя за музейных работников, готовящих выставку о героях Великой Отечественной войны, они приехали к Кузнецову. И поднялась у подлецов рука: выманили ордена, скрылись. Герой Советского Союза переживал. К счастью, кровью заслуженные награды следственные органы отыскали и в декабре этого же года Кузнецову вернули. Но, возможно, эта кража и сократила жизнь. Николай Иванович Кузнецов скончался 11 сентября 2008 года в возрасте 86 лет.

Он был славным бойцом, настоящим Героем Советского Союза, кавалером трех орденов Славы и ордена Ленина, ордена Красной Звезды, двух медалей «За отвагу» и «За победу над Германией». Забудем его истории о разведке. Они вымышлены, неумело придуманы. И все же тщательно проверены и начисто опровергнуты.

Что касается другого Героя — советского разведчика Николая Кузнецова, то в его биографии действительно есть и недосказанное. Остается ждать. А если не дождемся, будем верить: новому поколению историков разведки выпадет счастье как следует поработать над полной биографией Николая Ивановича. И неважно через сколько лет.

В этой главе я попытался рассказать о том новом, что появилось в деле Героя Советского Союза Николая Ивановича Кузнецова. Да, есть определенное понимание того, как и от чьих рук погиб великий советский разведчик. Но сколько еще непростых вопросов ждут своего ответа. Дело разведчика Николая Кузнецова будто бы засекречено до 2025 года, уж не знаю, откуда взялась такая цифра. Однако есть еще один стимул для того, чтобы дожить, разобраться, понять.

ВОЗВРАЩЕНИЕ ПОЛКОВНИКА АБЕЛЯ

Вильям Фишер

Казалось, что о Вильяме Генриховиче Фишере, больше известном, как Рудольф Иванович Абель, все известно, рассказано — рассекречено, да и архивы, как говорят, давным-давно уничтожены. Но вот появились эти материалы, прошу извинить за стародавнее выражение, из бабушкиного сундучка.

Не хочу, чтобы у читателя, интересующегося темой спецслужб, возникли ассоциации с книгой моего давнего коллеги Александра Хинштейна, опубликовавшего «Записки из чемодана. Тайные записи первого председателя КГБ (Ивана Серова), найденные через 25 лет после его смерти». Иван Серов, возглавлявший Комитет госбезопасности с 1954 по 1958 год, записывал для истории свои воспоминания.

В семье Фишер все было гораздо проще. О матери-истории никто не думал. Просто некоторые семейные реликвии, хранившиеся у дочери Фишера Эвелины Вильямовны, перешли после ее кончины к кузине — Лидии Борисовне. А та, приемная дочь Фишера, в свою очередь чтила любимых дядю Вилли (Фишера) и его жену — свою родную тетушку Елену Степановну (Элю) и не выбрасывала ни единой бумажки, связанной с памятью Абеля — Фишера.

Так что у каждого — свой чемодан или сундучок. Этот был здоровенный, с откидывающейся крышкой. Мы сначала выдвигали его из-под стола, потом совместными усилиями ставили на два стула. Вот вам и бабушкин сундук.

Впрочем, даже в ее за 90 лет приемную дочь разведчика Лидию Борисовну Боярскую не тянуло называть бабушкой. Сухая, подвижная, очень живая, моментально на слова собеседника реагирующая, она, поверьте, заряжала энергией. И было в ней столько оптимизма, доброжелательности, веры в себя и в нас тоже, что общение всегда доставляло радость. Квартиру содержала в идеальном порядке. Очень следила за собой. Бывало, меняла прическу. Гордилась тем, что ее фото — фронтовички, увешанной боевыми наградами, висело на Аллее Почета.

Мы с женой по возможности наезжали к ней в квартирку на Измайловской и редко на действительно старенькую-престаренькую дачу дяди Вилли в Челюскинской. И возвращались всегда в настроении хорошем, приподнятом. Ведь если Лидия Борисовна смогла за долгую, трудную, а в войну опаснейшую фронтовую жизнь так сохраниться, остаться пусть не в добром здравии, однако в полном душевном равновесии, может, удастся и нам, грешным.