Легендарные разведчики — 3

Еще за день до того наши заметили непривычную для этого места картинку. Откуда ни возьмись появились внизу у моста со стороны Западного Берлина множество любителей рыбной ловли, пытавшихся выудить давно уплывшую отсюда рыбешку. И в ответ на это со стороны Берлина Восточного поблизости от Глинике появился фургон. Американцы даже засекли, что как раз в нем постоянно работает радиостанция. Они, наверное, удивились бы, узнав, что в этом же длиннющем крытом грузовике без особого комфорта расположился взвод гэдээровских пограничников с автоматами. Так, на всякий случай. К счастью, он не наступил.

Обе стороны заранее договорились: никаких фотокамер и корреспондентов. Приехали три наших черных автомобиля и машина с рацией. И в отличие от сцен, что мы видели в фильме «Мертвый сезон», никакие авто резких разворотов не совершали. Как и принято у разведчиков всех стран, они расположились так, чтобы в любую минуту можно было покинуть опасное место. Капотом вперед.

Главным из тех, кто должен опознать Абеля, был хорошо его знавший Николай Сергеевич Корзников. Боялись, вдруг привезут не того. Раннее утро, до восхода еще далеко, но, слава богу, Корзников рассмотрел своего товарища, стоявшего в окружении американцев: «Точно он».

И это тут же подтвердил еще один советский участник обмена. Итак, визуальное опознание состоялось.

Однако ни с какими обменами не торопились. Переговоры шли непросто. Советская сторона поначалу предлагала отдать за полковника Абеля энное количество нацистов, офицеров фашистского вермахта, еще отбывавших сроки за совершенные в войну преступления. Американцы не согласились. Не нужны им были постаревшие и сточившие в советских лагерях зубы наци.

Американцы помимо Пауэрса ждали появления на совсем другом контрольно-пропускном пункте на Фридрихштрассе Западного Берлина другого человека. Своего шпиона Фредерика Прайора, арестованного в Восточном Берлине, которого наши отдавали, по договоренности, в придачу за Абеля вместе с еще одним шпионом — Марвином Макиненом, отбывавшим срок в Киеве. Тому в СССР за действия, сочтенные судом противозаконными, дали восемь лет и передавали его американцам не в Берлине, а в Советском Союзе.

А с моста Глинике позвонили на КПП на Фридрихштрассе. Да, для обмена привезли точно Абеля, Прайора можно отдавать. Что и было сделано. Американцы передали подтверждение своим на мост Глинике: Прайор уже у нас. Только тогда все началось.

На разных концах моста появились по три человека. На нашей стороне: в центре Пауэрс, слева полковник Шевченко, справа Николай Корзников. А Пауэрс узнал стоявшего вдалеке своего друга-американца.

Опять вернемся к «Мертвому сезону» и тем воспоминаниям, которые приведены в книгах. Абель рассказывал дочерям, родной Эвелине и приемной Лидушке, что и не думал всматриваться в лицо Пауэрса. Шел, глядя под ноги. В фильме эта сцена показана иначе. Двое на мосту остановились, вглядываясь друг другу в глаза и словно обмениваясь беззвучными репликами. В воспоминаниях дочерей утверждается: такого не было.

А вот Борис Яковлевич пишет: точно было. Вильям Генрихович Фишер остановился, глядя на Пауэрса, а тот застыл, всматриваясь в русского полковника. Это продолжалось несколько секунд. Затем двинулись в разные стороны. Но и тут оглянулись, провожая друг друга взглядами. Кто же прав? Сказать не берусь. А дальше было как по-заведенному.

Абеля в конце моста ждали двое. К нему подошли Борис Наливайко и его коллега по службе. Они подхватили Абеля под руки, быстро посадили в машину с уже заведенным мотором и рванули в направлении Карлсхорста. Наливайко сразу заметил и болезненную худобу Вилли Генриховича, и его арестантскую одежду не по сезону. Февраль, а он в каком-то синем тюремном халате. Явный контраст с прибавившим в весе за время недолгой отсидки во Владимирском централе Пауэрсе. Тот был в костюме, на голове — русская шапка-ушанка.

Зато полковник Абель, он же Вильям Фишер, излучал радость. Отношения между семьями Наливайко и Абеля — Фишера всегда были хорошими. После обмена часто встречались.

А я знал Мэннинга

В 2004 году я познакомился с тем самым Мэннингом. Настоящая его фамилия — Мерфи, в 1955-м начальник станции американской разведки в Западном Берлине, или, по-нашему, резидент, а потом и руководитель советского отдела ЦРУ. Дэвид не произвел на меня впечатления человека уверенного в себе, задиристого.

Может быть, сыграли свою обычную роль годы, ко всем нам безжалостные. Был худ, слегка сгорблен, прижат к земле. В Москву приехал на презентацию своей книги, написанной в соавторстве с бывшим директором радио «Свобода» Джорджем Бейли и генералом нашей разведки Сергеем Александровичем Кондрашовым. Название точно подходило и к рассказанному о Наливайко: «Поле битвы — Берлин. ЦРУ против КГБ в “холодной войне”».