Легендарные разведчики-3

Но не зря ее держали на поводке и французы. И увядающая под грузом лет и выпитого алкоголя Мата Хари была умело «подставлена», принесена в жертву. Французы поймали знаменитую «шпионку», выданную им союзниками-англичанами в нужный момент. Плюнули даже на то, что шпионы, находящиеся в деле, по законам разведки не имеют права быть знаменитыми. Хари ни в чем не призналась присяжным. Хотя и представить сложно, в чем она могла бы признаться. А вот эпизод с заездом в прифронтовую зону по официально выданному с громким скандалом пропуску превратился в один из пунктов обвинения. Подозрения мог бы развеять вызванный адвокатом в качестве свидетеля защиты Вадим Маслов. Что стоило ему рассказать об истинной цели приезда, не вдаваясь в постельные подробности. Но главная любовь жизни на процесс не явился, и Мата Хари впала в депрессию.

Наверное, только получив отказ от французского президента Пуанкаре о помиловании, поняла, что разведка — это совсем не стриптиз. Хотя проявила мужество при расстреле, отказавшись от повязки на глаза.

Ну что? Доказал я, что к разведке Мата Хари если и имела отношение, то далекое, косвенное и никаких подвигов в ней не совершила? То есть вы мне верите, однако и теперь считаете, будто все же была двойным, тройным, каким хотите, но агентом? Знаете, что скажу вам на это? Каждый вправе оставаться в плену собственных убеждений и заблуждений. Но в таком случае хотя бы сравните совершенное героинями этой книги с тем, что абсолютно не получилось у Маты Хари. И переставьте ее, пожалуйста, в самый конец длинного списка женщин, добывавших настоящие секреты.

Люба Шевцова из «Молодой гвардии» и НКВД

Только не надо ни в чем винить Александра Фадеева — талантливого писателя с трагической судьбой, в 54 года добровольно ушедшего из жизни. Когда он создавал свой лучший роман «Молодая гвардия», о том, что несколько членов этой организации учились во время войны в специальной школе НКВД, секретарю правления Союза писателей СССР не докладывали. Среди слушателей — и Любовь — Любка, как все ее звали, — Шевцова, вскоре благодаря Фадееву ставшая легендарной.

Вылепленный литературный образ несколько отличался от реального. Любка была девчонкой задиристой. Дисциплинки ей не хватало. Даже в комсомол не принимали, да она туда не слишком и рвалась. Но началась война, и Любовь Шевцова почти сразу оканчивает курсы медсестер.

Работая в госпитале в Краснодоне, узнала о наборе в школу НКВД, в которую семнадцатилетнюю Любовь Георгиевну рекомендовал Краснодарский райком комсомола. Люба написала заявление и прошла собеседование у начальника районного отдела НКВД. В 1942 году — она уже член ВЛКСМ, в заявлении светлые и искренние слова с просьбой принять курсантом Ворошиловград ской школы подготовки партизан и подпольщиков: «.. так как я желаю быть радистом нашей Советской страны… и смело выполнять задания в тылу врага и на фронте».

И ей, совсем не пай-девочке, поверили. Шевцова освоила радиодело, шифровку, неплохо стреляла. Летом 1942-го враг под Ворошиловградом, и ее решают оставить в городе. Радистка под оперативным псевдонимом «Григорьева» одной из подпольных групп, кажется, звавшейся «Бурей», должна осуществлять связь между подготовленным к работе подпольем оккупированного Ворошиловграда и Центром.

Но «Бури» не получилось, потому что сразу как-то не заладилось. Пришли немцы, и тут же Любу с рацией выгнал из своего дома струсивший подпольщик. Она поместила рацию в печь избы, где жил начальник группы, дважды в день выходила на связь, но ей никто не отвечал. Затем, испугавшись и не предупредив «Григорьеву», сбежал, забился в глухое село непосредственный начальник из «Бури». Сколько же раз она рисковала, ездила потом к нему из Краснодона в Ворошиловград за рацией. И записки писала, и с родственниками командира говорила, прося сообщить, что она к работе готова или чтобы отдали хотя бы рацию. И, нарушая все инструкции, оставляла свой точный адрес в Краснодоне. Знала бы Люба, что рация уже давно разбита начальником, коды и шифры уничтожены.