Легендарный

— Ладно, — он хлопнул в толстые ладони, — не буду тянуть со словами. Я хочу, чтобы ты участвовал в боях на боевых машинах. Это своего рода гладиаторские сражения, но только там все, как на войне. Победитель получается куш: деньги, славу, престиж и уважение публики, погибший не получает даже сострадания.

— Разве я недостаточно зарабатываю тем, что бью твоих моряков?

— Да брось! — он махнул рукой, словно отгонял от лица мелкого комара, — они — никто. Эти деньги просто копейки, по сравнению с тем, что мы можем поиметь, если ты управляешь мехом так же, как и сражаешься руками.

— Мы?

— Да, — твердо ответил капитан, — ты и я. Команда.

— Вы шутите?

— Вовсе нет. Настоящая команда. Я разговаривал с Султаном в доках. Он шепнул мне на ухо, что скоро начнутся бои на Эль-Данго — это мертвая планета вдалеке от Кланов и внутренних войн. Туда слетятся все стервятники системы. Таких денег ты никогда в своей жизни не видел.

Его глаза загорелись.

— А они?

— Кто?

— Бродяги.

— А что с ними не так? Они продолжат убивать себя ради стакана пойла и очередной портовой шлюхи, которых после нашей победы будет пруд пруди на корабле. Послушай меня, — капитан глубоко вздохнул, — чтобы ты понял как обстоят дела, скажу тебе следующее; есть два пути: либо ты соглашаешься и мы летим прямиком к Эль-Данго готовиться к побоищу века! Либо, — теперь он заговорил очень тихо, — ты так и останешься гнить там внизу, в машинном отделении и совсем скоро превратишься в одного из них.

— Вам это нужно больше, чем мне.

— Ну-у, — он потянул последний звук, — я бы не стал торопиться с выводами. Скажем так — это будет выгодно нам обоим.

— Вы хотите мне что-то предложить.

— Да.

— Что именно?

— Свободу, друг мой. Свободу.

Потом он вернулся к столу, сел на кресло и достал из папки несколько бумаг, перебрав которые, вытащил один листок, где значилась печать Клана Волка.

— Инструктор не просто отдал тебя мне, чтобы спасти твою жизнь и не дать Трибуналу нафаршировать тебя свинцом. Инструктор продал тебя, а я на свой страх и риск согласился на это. Поскольку никто из местных не любит волков за их прошлое, я очень сильно рисковал. Ты наверняка и сам уже обо всем узнал, но я скажу больше, если бы хотя бы один из них, — он указал пальцем вниз, намекая на моряков, — узнал кто ты и откуда, боюсь, наш корабль бы не долетел до доков без жертв.

— Свобода в обмен на что? — спросил я его, все еще чувствуя боль на лице.

— Деньги, — пролепетал капитан с таким желанной интонацией, что чуть было не подавился слюной.

— Почему вы считаете, что я смогу что-то сделать?

— У тебя просто нет выбора, — капитан развел руки в сторону, чувствуя, как я был готов согласиться, — какая альтернатива? Родиться и вырасти с теми, кого ты считал лучшими представителями Клана, с самого детства впитывать идеологию превосходства над всеми остальными вольнягами и умереть как один из них в бесполезной потасовке за стакан чернильного пойла? Неужели ты хочешь так закончить?

— Конечно, нет.

Капитан усмехнулся.

— Подумай пару часов, а потом возвращайся ко мне.

Я развернулся и стал уходить.

— И вот еще что, — капитан окликнул меня, — сходи к врачу. Я не хочу, чтобы ты умер раньше времени.

Дверь захлопнулась — я вышел наружу. У врача я оказался немногим позже. Корабль трясло после прыжка в новую систему и весь корпус был готов развалиться на части, выбросив в открытый космос сотни человек вместе с грузом. Но все обошлось, как впрочем обходилось и всегда. Несмотря на свой возраст и техническое состояние, грузовой корабль выдерживал даже самые трудные перегрузки во время перелета от одной планеты к другой. Были нападения пиратов, перестрелки, когда все кто мог держать в руках оружие, бросались к пультам управления защитными турелями и давали отпор огнем из всех стволов по налетевшему неприятелю.

— Там зеркало, — указал мне рукой мужчина в белом халате. Его глаза как обычно блестели, что наводило меня на соответствующие мысли, движения рук и тела были слегка заторможенными, но я не стал ничего говорить, разумно заметив, что тут стоит просто промолчать и дать ему получить свою долю покоя.

Отражение показалось мне ужасным. Некогда, вне всяких сомнений, красивое лицо вдруг превратилось в кусок окровавленного мяса. Гематомы, ссадины, порезы, едва сошедшие синяки и прочие прелести кулачных боев виднелись по всей физиономии, отчего мне пришлось отвернуться и больше не смотреть в отражение.

Док присел на кресло.

— Ты победил?

— Да, — я подошел к столу, где лежали медицинские инструменты и положил рядом с ними деньги.

— Спасибо. Ты очень сильно выручаешь меня.

— Мира не в восторге от этого, — заявил я, возвращаясь к зеркалу и закуривая.

— Она хороший врач. Своеобразный, грубый, прямолинейный, иногда ее цинизм граничит с безжалостностью, но она знает свое дело.

— Я видел как внизу горели печи.

Он кивнул головой.

— Два трупа, запущенный случай. Мира не стала их лечить. Ничего страшного.

К такому отношению я уже стал привыкать и слова доктора не смутили меня.

— Ты выглядишь задумчивым.