Легендарный

— Ну, — он вдруг замялся, все еще держа в руках скальпель и пытаясь вырезать им из брови торчавший осколок. — Я родился вольнягой на севере небольшого городка Каппелан-2, основанного за двенадцать лет до моего рождения группой поселенцев, прибывших туда после вторжения Кланов. Там было тепло, много пресной воды, хороший климат — идеальное место для зарождения и развития жизни. Возле базы росли высокие размашистые деревья, чьи кроны были похожи на настоящие живые произведения искусства. Их ветви уходили сначала в стороны, а потом вверх, формируя таким образом причудливый образ на подобии короны древних царей. Будучи ребенком я часто играл возле них, поглядывая на птиц-литьеров, гнездившихся на них целыми стаями. Отец был врач — это и предопределило мое будущее. Каждое утро он брал меня с собой в госпиталь лечить больных рабочих, вкалывавших по двенадцать часов на полях и шахтах, где добывался ценный минерал из которого можно было извлекать энергию. Мне нравилось копошиться рядом с ним. Вначале он ругался и требовал от меня строгости и дисциплинированности во всем, но потом смирился, видя мою тягу к анатомии, биологии, химии. Я многому у него научился, старик умело подогревал мой интерес к науке, к знаниям. К двенадцати годам я уже помогал ему в операционной, подменяя иной раз медсестер, потом, когда стал еще старше, начал вести прием за него. В один прекрасный день он умер — не проснулся, так и оставшись лежать в своей кровати, подложив ладони под голову, будто бы готовясь проснуться с минуты на минуту. Мать похоронила его, но уже через три недели слегка с неизвестной болезнью, которую я так и не смог вылечить. Не дожив до своего совершеннолетия, я остался круглым сиротой и единственным человеком на Капеллане-2, который мог принимать и лечить больных. Этим я и занимался, пока через четыре года на планету не прилетели волки. Я до сих пор помню ту самую эмблему на броне машин, выжигавших разросшееся поселение лазерами и буквально втаптывая дома своими огромными ступнями. Нам ничего не сказали, не было никаких требований. Только яростное уничтожение, после которого на месте Капеллана-2 остались лишь руины. Выживших было немного — несколько десятков человек, закрывшихся в одной из шахт, оставались там несколько дней, пока голод и жажда не заставила их выйти наружу. Потом был плен, допросы, выдворение за пределы планеты и скитания по системе в поисках хоть какой-то работы и пропитания. Спустя несколько месяцев, пребывая в буферной зоне пиратских доков, мне удалось познакомиться с одним незнакомцем. Он представился купцом и обещал вытащить меня и моих друзей из той проклятой дыры, куда нас закинуло по воле судьбы и где мы торчали уже вторую неделю. Он говорил много, все время что-то обещал и никогда ничего не требовал взамен. Я повелся на эти уговоры и дал свое согласие, а когда вступил на борт его корабля, понял, что обратной дороги уже нет. Капитан — работорговец. Жадный, алчный. Мы все здесь его рабы. Уже много лет я не схожу с корабля просто потому, что не могу этого сделать. Были попытки побега, но меня всегда находили и возвращали обратно. Мира тоже знает об этом, но женщине удалось завоевать симпатию этого ничтожества и теперь ей позволено немного больше, чем остальным, хотя она так же в оковах. У него есть отряды — гончие. Цепные псы, которые следуют по пятам за всеми, кто убегает с его корабля. Они не останавливаются, пока не отыщут свою жертву, а жить в постоянном страхе, что вот-вот эти металлические твари найдут тебя… нет, уж лучше такая жизнь, чем постоянное бегство. Мне неприятно сообщать тебе, малыш, но твой Инструктор продал тебя. Не знаю, стоило ли сохранять тебе жизнь таким образом или все же нужно было принять неизбежное…

Затем доктор потянул скальпель на себя — боль слегка дала о себе знать, вытащил небольшой треугольный осколок и положил его на стол.

— Он ничего не сказал об этом.

— И правильно сделал, — док вновь принялся за дело, — вернорожденный… существо взращенное из лучшего материала Клана и обученный для схваток и боев на передовой во имя своей стаи. Что может быть более унизительным, как превратиться в раба? Наверное, ничего. Скажи он тогда это тебе, ты бы наверняка предпочел смерть такой участи, а он по какой-то неведомой мне причине не хотел этого.

Наконец операция была закончена. Лицо напоминало кровавый бифштекс, исполосованный скальпелем и перемотанный со всех сторон бинтами и пластырем. Вид был очень страшным и следующие несколько часов, пока затягивались раны и следы от хирургического вмешательства, я сидел в кресле и слушал врача. Он протрезвел от дурмана, стал походить на нормального человека, немного уставшего от всего и вся, но все еще верящего в какой-то светлый исход своего существования. Рассказывал про семью, про дом, которого лишился по вине Клана Волка. О том, как мечтал отомстить за всех погибших в том столкновении, но вскоре смирился со случившимся.