– Не видать ли земли? – спрашивают его.
– Нет, не видать, – отвечает чуть слышно матрос.
Потеряли люди счет времени. Не звучат на палубе голоса веселые. Пали духом слабые. Поддерживают товарищей те, в ком сил побольше.
А тут еще случилась болезнь на корабле. Вначале один занемог. За ним другой. А ведь каждый знает – какой из больного матрос? Ни тебе на мачту залезть, ни со снастями управиться. А уж кораблю верную дорогу указать, про то и речи нет. Великая беда – болезнь.
Говорят тогда товарищи дозорному:
– Поднимись на мачту. Посмотри – не видать ли землю?
Только нет сил встать на ноги. Совсем ослабел матрос. Тогда мальчишка-поваренок вызвался помочь:
– У меня глаза зоркие. Ноги проворные. Я товарища заменю.
Влез наверх. Смотрел, смотрел, а снизу спрашивают:
– Не видать ли земли?
– Земли не видать. А по правую руку туман идет. Густой, точно молоко.
Совсем закручинились путники.
– Вот тебе и земля цветущая, – переговариваются друг с другом.
– Наверное, смерть наша пришла.
И еще день прошел. И еще ночь ушла. Застыло море, паруса не шелохнутся. Не видно кругом ни зги. Стали матросы друг с дружкой прощаться, землю родную да детишек своих вспоминать. Как вдруг ветерок потянул. Туман на глазах стал таять. Глядят матросы, а вокруг море бескрайнее. А непоседа-поваренок враз на мачту забрался. Только пятки засверкали. Влево посмотрит да вправо, и как закричит:
– Ялос! Ялос! Берег!
И была это цветущая Таврида. Земля сказочная, куда так стремились греческие мореходы.
Ступили они на берег да так от слабости и упали. Совсем силы кончились. Сбегал тогда поваренок к источнику.
Испили студеной воды. Грудью полной задышали. А тут солнце теплом припекает. Не поймут моряки:
– Что за чудеса?! Возвращается к нам здоровье. Приходят вновь силы.
Минуло лишь несколько дней, а они, как прежде, сильные и крепкие.
И сказал капитан:
– Место это не только видом своим чудесное. Слабых оно поднимает. А сильных еще сильнее делает.
И решили они здесь остаться навсегда. Построили дома крепкие. А поселение свое назвали Ялта, что значит берег.
Счастливо зажил Человек на земле южной. Немало времени прошло. Окреп он и загорел. Да не все ладно в этих краях выходило. Слышит однажды Человек – пушки гремят. Дым черный солнце ясное застилает. Поднялся на гору высокую. Смотрит, а в Севастополе-городе война идет. То напали на столицу нашу черноморскую враги английские да французские, турецкие да сардинские. И хотят они наш русский город себе забрать. Да не тут-то было. Поднялись солдаты да матросы и давай с неприятелем биться. Свистят пули, рвутся снаряды. С той и с другой стороны убитых да раненых множество. А по улицам города всадник скачет. Фуфайка да сапоги мужицкие. Старая шинелька солдатская на ветру развевается. Хоть с виду и простоват, а знают защитники города, что это сам профессор хирургии Пирогов. А с ним рядом помощники его. Тоже хирурги.
До всего дело есть Николаю Ивановичу. Он и в госпиталях порядок наведет. И как лекарство дают да как кормят – проверит. К больным приходил других раньше. А уходил последним. Но главная его работа – операции делать. Чтоб раненый боли не чувствовал, применил Пирогов хлороформ. Это наркоз такой. А еще изобрел гипсовую повязку. Попадет солдату пулей или осколком в ногу. Что делать? А повязка пироговская тут как тут. Наложат ее поверх раны, и не нужно ничего ампутировать. Скольким людям он Здоровье вернул – то и подсчитать трудно.
Как-то осматривает Пирогов раненых. А среди них матрос. Матрос как матрос, вида обычного. Присмотрелся Пирогов и спрашивает:
– Никак геройский матрос Петр Кошка?
Кивает в ответ раненый. Через силу улыбается:
– Вот штыком в живот подранили. Как воевать теперь?
Оказалось, что ночные охотники-матросы до утра были в рейде. Подкрались незаметно и черной смертью бросились на неприятеля. На штыки его, проклятого! Чтоб знал, как на землю чужую зариться. А еще бывало: матрос Кошка то пленных возьмет, то в секрете ночь проведет, и все про врага выведает. И все ему нипочем. А тут на тебе – рана штыковая.
Решил Пирогов вылечить матроса. А в Севастополе знали: коль за дело взялся Николай Иванович – быть больному на ногах.
Так оно и случилось. Долго потом еще от матроса Кошки враги удирали.
А еще хирург Пирогов мечтал, чтобы на поле сражения и в госпиталях больным и раненным воинам женщины помогали. Ведь заботливые руки и чуткое сердце ой как нужны солдату. И тому, кто в поле раненый лежит. И тому, кто прикован к постели.
– Да где это видано, чтобы женщину послать на передовую? – кричали царские генералы. – Нечего им в войске делать. От женщин в армии одни беспорядки.
А Пирогов знай свою линию гнет. Добился-таки, и в октябре 1854 года родилась первая в мире община сестер милосердия.
Полевой госпиталь. Ночь. В мрачной палате мечется раненый. Какой уж день заснуть не может. Тяжко ему. Раны кровавые мучают. Жажда всего иссушила. Подходит к его кровати женщина. Повязки поправляет да пить дает. И становится легче солдату. Не один он здесь, не заброшен. Есть, оказывается, близкий человек рядом, что о нем позаботится.