Легенды, были и сказки Крыма

Победили парители в споре, доказав свое совершенство. Говорят, что кто-то из птиц до сих пор там летает, очарованный счастьем парения.

В память о том историческом споре гору ту окрестили орлы Узун-Сыртом. Значит это – «длинный хребет». А местности дали название чайки – Коктебель. Что по-птичьему значит – край холмов голубых.

Минули годы. Шел как-то по местам этим путник. Солнце светило ярко. Ветер дул сильно. Очаровал человека склон-великан. Залюбовался он парящими над ним птицами. И крепко задумался. С чего это орлы, ни разу крыльями не взмахнув, часами летают над Узун-Сыртом? Было это в начале двадцатого века. А путника звали Константин Арцеулов. Необычный был человек. За что бы ни брался, все выходило отменно. Особенно хорошо рисовал. Дар этот, видно, перешел к нему от деда – выдающегося художника Ивана Константиновича Айвазовского. Но больше всего на свете он любил летать. Одним из первых в России он стал строить планеры – простейшие летательные аппараты без мотора для полета человека. Разгонишь такую птицу со склона ветру навстречу, и летишь. Вот беда только, что гор высоких да пригодных для полетов мало. Если бы перед горой была широкая долина, где ветер смог бы набрать силу. Еще нужно, чтобы был крутой склон. Натолкнется на него поток и понесется ввысь.

Посмотрел Арцеулов на гору, всплеснул руками:

– Да ведь Узун-Сырт – это просто находка!

Именно такую гору искал молодой летчик. Обрадовался, стал рассказывать знакомым о потоках восходящих.

Однажды шел он с художником и поэтом Максимилианом Волошиным из Коктебеля в Феодосию. Объяснял особенности горы, а потом взял да предложил товарищу подбросить шляпу над головой. Хоть была она тяжела, подхватило ее, как пушинку, да бросило высоко-высоко.

Что стало со шляпой, не знаю, да только через несколько лет приехали на гору планеристы. Убедил их Арцеулов, что лучшего места для состязаний не найти.

Было это в 1923 году. Сдружились люди с Узун-Сыртом. Часто меж собой величали его просто – Гора.

Сядет пилот в кабину. Друзья растянут резиновый жгут – амортизатор. Как из большой рогатки выстрелят планер. Возьмет пилот один руль –повернет направо или налево. Другой руль возьмет – выше поднимет свою птицу или вниз полетит.

Вначале летали недолго – всего несколько секунд. Потом несколько минут. А научившись, парили часами, как птицы.

Завидовала Гора людям и их смекалке. Ведь спортсмены сами мастерили свои планеры из дерева. Склеят реечки да досточки. Скрепят болтами да гайками. Крылья тканью обтянут, краской покрасят – и в полет.

Смелые люди – планеристы. Они и конструкторы, и испытатели. Научатся летать на планере, потом за штурвал самолета садятся.

Но это только в сказке все хорошо да гладко. Бывало и такое, хоть и очень редко, что ломались в воздухе планеры. Парашютов тогда не хватало. Не все летчики даже на больших самолетах с ними летали. И если беда случалась – горе было великое.

Как-то стоял яркий день. В небе висели белые барашки облаков. Десятки друзей наблюдали за полетом Петра Клементьева. Удачно вел он свой самодельный планер. Как вдруг его бросило вверх.

– Значит, в сильный поток попал,– догадались товарищи.

Тут раздался треск. Сложились крылья. В обломках планера рухнул паритель на землю…

Плакали парни, слез не стесняясь. Жалко друга – летчика бесстрашного. Да слезами горю не поможешь.

– В память о погибшем хорошо бы назвать его именем Гору, – предложили пилоты.

Согласился Узун-Сырт, мудро рассудил:

– Пусть будет у меня два имени. Что в этом плохого? Вправду ведь, дела и память – самое великое, что оставляет на земле после себя Человек.

Схоронили Петра Клементьева, но дела своего не бросили. Сотни пришли на смену одному. Время было такое – без крыльев человеку никак нельзя.

Еще крепче взялись за учебу планеристы. Летать стали выше. Летать стали дальше.

Приехала как-то на Гору девушка. Глаза задорные, улыбка веселая. Сама красивая да высокая. Первой стала приходить на учебу. Больше всех книжек читала. А летать научилась – залюбуешься.

Год прошел, говорят ей:

– Научилась всему, что нужно. Теперь ты равная среди равных.

А она настырная, трудом да упорством вперед вырывается. Починить если что – лучше других сделает. Взлетит в небо голубое – не угонишься.

Еще год прошел, говорят ей:

– Научилась тому, что знают лучшие. Теперь ты равная среди лучших.

А седой Узун-Сырт возьми да спроси ее:

– А что, планеристка Маргарита Раценская, лучшей в мире среди девушек быть по плечу тебе?

Призадумалась та. Лучшей быть – летать других дольше.

Ничего в ответ не сказала. Ушла думу думать.

Прошло время в тренировках упорных, занятиях трудных. Как–то говорит Маргарита товарищам:

– Сил набралась и знаний хватает. Дольше всех хочу над Горой летать.

Вот однажды утром осенним села Маргарита в планер. Шлем застегнула, приборы проверила. Дорога под облаками предстояла долгая – от рассвета до заката. Такой был мировой рекорд. И Раценская решила его побить.