Легенды города 2000

– Обвинения выдвинуты, доказательства неоспоримы, – начал ритуальную фразу Лисовский. – Именем закона…

– Я оспариваю ваши доказательства, – звонкий голос Юли в тишине разнесся далеко.

Полуночница обернулась.

– Кто посмел? Кто это? Почему? – шепотки начали расползаться во все стороны.

– Я тоже оспариваю, – заявил я, – и готов предоставить доказательства.

– И кто здесь такой дерзкий? – Лисовский оставался спокойным, а вот Блут нашла нас глазами в толпе и едва заметно улыбнулась.

Все расступились, и я подошел к помосту.

– Меня зовут Константин Гердов, – я старался говорить как можно увереннее, но в глубине души боялся, что из нашей затеи ничего не выйдет, – и у меня есть доказательства того, что Катерина Блут невиновна.

Шепотки превратились в гул.

Раздался шорох десятков газетных листков, и на все уголках залы оборотни и вампиры подняли над головами цветочные горшки с ярко-красной геранью.

– Что это? – Лисовский поморщился с толикой брезгливости. – Что это за акционизм?!

Раздалось оглушительное чихание. Из носа Блут лавиной ринулись сопли, а из глаз – слезы.

– Вы все видели видеозапись из кабинета Бера Керемета, моего, так скажем, отчима, где Блут принимает у него партию товара. Это я анонимно предоставил эту видеозапись из архивов нашей фирмы, – мои сотрудники начали повторять мои слова, чтобы до самого последнего существа в зале все могли расслышать, что я говорю. – В кабинете Керемета на записи виден горшок с геранью. У Катерины Блут сильнейшая аллергия на запах герани, и единственное средство, которой ей помогает, в этом флаконе, – я поднял руку повыше. – Эти духи составила моя мать, Мария Гердова, которую многие из вас помнят под именем Деметра.

Кто-то ахнул.

Лисовский позеленел от злости.

– Что за чушь?!

– У меня есть двое свидетелей, которые под присягой готовы повторить то, что они сказали мне, – пока Лисовский не очнулся и не догадался приказать стражам попросту убрать меня с помоста, я начал говорить еще громче и еще быстрее. – Это Берта Курташ, которая работала на Керемета годами. Она лично видела, что в платье госпожи Катерины Блут, старательно отворачивая лицо от камер, в офис «Ликаон» приходил не кто иной, как господин Максим, заместитель Блут! А вторая свидетельница – это русалка Нинейя, которая подслушала разговор Максима с вами, господин Лисовский. Вы оба находитесь в сговоре против честной женщины и великого политика современности Катерины Блут!

– Да кто ты такой, чтобы сыпать такими обвинениями, – взревел Лисовский и ринулся на меня.

– Тот, кто может сделать вот так, – я побежал в сторону, прыгнул на камень, схватил меч Янтарины Цорнской и вытащил его из камня.

Лезвие завибрировало, застонало, закричало, запело от радости. Мое тело покрылось мурашками, а рукоять показалась такой теплой и родной, словно этот меч был членом семьи, которого я давно не видел.

Лисовский замер, как громом пораженный, будучи не в силах сдвинуться с места или пошевелиться. В зале стало светло, как днем, от энергии, которую излучал клинок в моих руках.

– Вы все знаете, что помыслы того, кто может взять в руки этот меч, чисты, – я остался стоять на камне. – Меня зовут Константин Гердов, но на самом деле моя фамилия Гердар, и я последний прямой потомок Янтарины Цорнской. Можете называть меня Константин Цорнский. Я антимаг. Именно за это Лисовский и убил мою мать много лет назад и сделал укол забведина мне. Но сегодня произойдет то, к чему я шел всю жизнь. Лови, моя королева.

И я бросил меч Юле.

Ее рука сомкнулась на рукояти, и раздался оглушительный взрыв. Крыша здания Бюро «Жар-птица» не отлетела и не развалилась на кусочки, ее просто стерло из окружающего пространства гигантским ластиком. Тело Юли взорвалось вспышкой яркого света, и на землю опустилась девушка, в которой уже лишь угадывались черты той, что мы нашли у маяка.

Один висок был выбрит, потому что на нем из-за ожогов не отрастали волосы, но в целом грива янтарных волос была просто роскошной.

Королева выпрямилась и нежно поцеловала свой клинок. Вампиры все разом рухнули на колени. Кто-то из жаров смеялся и плакал, многие обнимались и улыбались так широко, что щеки складывались гармошкой.

Лисовский застыл как соляной столб, а Полуночница пошатнулась и упала в обморок. Антон под шумок развязывал Блут.

Янтарина Цорнская повернулась к помосту и улыбнулась Гефесту:

– Ну, что, Фэйт, пора создавать новые легенды?

***

Он чувствовал адский голод, который волной огня поднимался из желудка к ссохшейся глотке. Стократно обострившееся обоняние подсказало, что где-то неподалеку есть еда.

Он брел вдоль проезжей части, по которой изредка проносились машины, но усталость была такой сильной, что старик даже не отшатывался, когда они проезжали слишком уж близко. От его ветхой, промокшей насквозь одежды отпадали куски при каждом неудачном движении. Точно собака, он согнул спину и повел носом, лишь стоило вывеске KFC попасть в поле его зрения.