Легенды города 2000

От переплетения щупалец отделилось одно, самое маленькое и тонкое, обхватило меня кончиком за пояс, и Кракен притянул меня поближе к себе, точно удав жертву. Я сообразил, что страх и неуверенность в общении с Морским королем означали бы смерть скорую и мучительную, и постарался унять сумасшедшее сердцебиение, когда Кракен поднес меня к одному из своих громадных чудовищных глаз.

– Быть может, я… – начал было Гефест, но эти самые глаза крутанулись в глазницах, выражая неудовольствие, и голос жара оборвался на полуслове.

– Люди взяли моду называться королями, – голос изобразил подобие смешка, а щупальце обвилось вокруг меня еще крепче и врезалось в кожу присосками, – но очень мало кто действительно несет в себе королевскую душу. Вы серьезно думаете, что я бы стал тратить силы и приглашать вас в свои чертоги только из-за жертвоприношений? Да я и так изрядно шороху навожу, насылая на Японию цунами и заливая Филиппины.

– Ну вообще-то нет, – пробормотал я, радуясь, что пока не нужно было дышать: щупальце так передавило мне живот, что я едва ли смог бы сделать хоть малейший вздох. – Не думаем.

– И вот мои верные жены, нежные русалочки, доносят мне, что на поверхности затевается такая буря, которая затронет эту планету до самых морских глубин, – щупальце поднесло меня к глазам Кракена еще ближе, так близко, что при желании я мог потрогать их за зрачки. – А это напомнило мне об одном событии, которое я предпочел бы изгнать из памяти: об истории, как я проиграл человечке целых четыре желания. Два из них я уже исполнил и вот, наконец, исполняю третье.

Кракен выстрелил одним из щупалец куда-то в сторону, пошарил им во тьме морского дна и что-то протянул мне.

Это щупальце было безобразным, сплошь покрытым страшными старыми рубцами, которые, наверное, оставили на нем мачты погубленных кораблей. Между присосками я увидел пустые ножны, которые для Морского короля, были сопоставимы по размеру примерно с зубочисткой.

– Было больно, наверное, – рассеянно произнес я, когда извлекал пустые ножны из лабиринта присосок, которые хищно всасывали воду, стоило по неосторожности задеть их острые хитиновые края. Меня так и тянуло потрогать их внутри, как манят узкие отверстия электрической розетки пальцы шаловливого ребенка.

Голос ничего не ответил, и Кракен вернул меня вместе с даром на то место, откуда меня выдернул. Я опустил взгляд на живот: на коже остались следы от захвата, похожие на круги на полях, только более хаотичные. Через тонкие, но глубокие разрезы проступала кровь, и я заметил, что жены Кракена хищно облизывают острые мелкие зубки, не сводя с меня глазищ. Одна из них похлопала себя по чешуйчатому хвосту, глядя на Юлю. Там была уродливая рана, которую, девушка, вероятно, нанесла в потасовке на поверхности – атакующий заносил руку слева. Кракен еле заметно дернул глазом, и русалки с беззвучным шипением удалились, чтобы вернуться с телом Антона, которое больше походило на восковую куклу, нежели на нашего веселого друга.

– Когда ты выиграла желания, ты выглядела совсем по-другому, – заметил Кракен. – Как зовут тебя в этом теле, Янтарина?

Сбоку булькнуло – это Гефест раскрыл и тут же закрыл рот обратно. Черт, он же еще не в курсе.

– Смотри же, девочка, – словно и не ожидая ответа, продолжил Кракен, – чтобы я не пожалел о своем честном исполнении долга, а иначе всем придется худо. С моими отметинами твоему меченосцу не страшна больше никакая угроза, а поцелованный русалкой никогда не утонет. Вот только теперь вам от меня в водоемах никак не укрыться, отыщу, где бы ни были. Подумай, ох как подумай, каким будет четвертое желание, Янтарина Цорнская, а теперь убирайтесь-ка вы восвояси. Морейя вас проводит.

Самая агрессивная русалка щелкнула зубами в нашу сторону.