Легенды города 2000

Говорить Полуночнице о том, что мы самостоятельно расследуем дело Блут, мы, естественно, не стали. Антон был парнем башковитым, но меня он безумно раздражал. Своего пика это достигло, когда он начал потешаться надо мной той ночью в «Оззи».

– Надо же, наш золотой мальчик улетел с трех девчачьих шотиков, – гоготал он.

– Заткнись, – сквозь зубы велел я, при помощи Юли поднимаясь с пола. Исчезающее во тьме лицо Агаты было кошмаром, который наяву сбылся дважды. – Просто заткнись.

– Ой, как страшно, – есть несколько типов того, во что может превратиться разумное существо в состоянии серьезного подпития. И если «автопилот» Гефеста был вежлив и учтив, как викторианский джентльмен, то Антон был одним из тех, кто впадал в буйство и жаждал продемонстрировать кому-нибудь усвоенное за гаражами в годы далекого юношества. – А то что? Ударишь меня?

– Да ты рожу свою поганую от меня воротишь всю дорогу, – взревел я, сбрасывая с себя Юлины руки.

– А что, наш золотой мальчик привык, что его все в жопу целуют, да? Там деньги швыряешь, сям! Все с улыбкой жрут твое золотое дерьмо?

Глаза у Антона были просто стеклянными, но я чувствовал такую потребность выпустить злость и боль наружу, что даже кабацкая драка бы подошла.

– Да вот не дождешься! Жил всю жизнь на всем готовом от мамочки с папочкой! «О боже, мама, мне приснился злой дяденька!» – «Сыночка, вот тебе шлюха и кокаинчик…»

Юля ахнула одновременно с тем, как мой кулак до последней косточки впечатался Антону под дых. Давление в висках зашкаливало настолько, что за тем, как он полетел назад, прямо на стол, с грохотом сбивая бутылки и стаканы, я наблюдал как бы в слоу-мо. Для нетренированного человека он вскочил достаточно резво, размахивая «розочкой» из разбитой бутылки водки.

Как следует подраться мы не успели. Дверь в зал слетела с петель и пропахала пару метров по паркету. Судя по позе Полуночницы, дверь она открыла с ноги.

Она подошла к Антону, выбила у него из рук «оружие» и схватила за ворот футболки. Прежде чем я успел что-то сделать или сказать, она сграбастала меня за ворот рубашки, с легкостью приподняла нас обоих над полом и так приложила лбами друг об друга, что у меня от боли слегка отнялись пальцы на ногах.

– Вы тут с ума посходили? – ее голос был необычайно тих, но полон такого бешенства, что в зале даже муха бы не зажужжала. – Что здесь происходит?

Мы молчали. Я вытер кровь с разбитого лба. У Антона и синяка не осталось.

– Молчите? Ну-ну, молчите. Вроде взрослые давно мальчики, а ведете себя, как в пятом классе. Юля, идем отсюда, пусть они друг друга хоть поубивают.

– Простите, – Юля сделала виноватое лицо и развела руками.

Девушки ушли, а мы двое остались стоять на следах побоища.

– Ну, это будет проще установить, когда мы сможем собрать тела воедино. Такое чувство, будто бродячее животное постаралось, – полицейского передернуло. – Но криминалист говорит, что навскидку – не меньше месяца.

– Животное, говорите, – задумчиво повторила Полуночница, сдвигая очки на лоб. Ее взгляд остановился на очередном мешке, который запихивали в кузов, и она решительно направилась к входу в подвал, бросив через плечо: – Не возражаете?

– Куда уж возражать дозорной Бюро, – заметил полицейский. – Я подожду вас здесь.

Запах сырости перебивала вонь разложения – не зря соседи забили тревогу. Я осмотрелся, ковырнул пальцем каменную кладку и удивленно сказал:

– Как-то чисто для места убийства.

– Их убили не здесь, – заметила Полуночница, указывая на пол. – Следов крови почти нет, и я сомневаюсь, что то, что их убило, здесь прибиралось.

– Больше похоже на склад, – заметил Антон, оглядывая потолок. – Но как можно протащить сюда столько трупов, чтобы никто не заметил?

– Они лежали здесь, – Юля стояла у дальней стены и указывала на силуэты тел на полу, очерченные мелом. – Я в Бюро не так давно, но уже знаю, что верный способ пройти куда-то тайно – это идти под землей.

Полуночница начала костяшками пальцев простукивать стену, и почти сразу она отозвалась глухим звуком.

– Это, конечно, может быть и соседнее помещение, – сказала она, проведя кончиком фонарика по кладке, – но щели в стыках очень уж широкие. Ну-ка отойдите.

Мы отошли, и Полуночница снова сняла очки. Потом обернулась, и по ее лицу стало понятно, что новости будут не из приятных.

– Во-первых, с той стороны лестница, спуск вниз, а такие спуски редко ведут куда-то, кроме наших катакомб.

– А во-вторых? – осторожно спросила Юля.

– А во-вторых, там все стены в крови. Я выйду позвоню в Бюро, надо посмотреть по карте, точно ли это такой проход и как открывается дверь вниз. И ничего не трогайте.

Полуночница торопливо взбежала по лесенке, на ходу набирая номер, а мы тревожно посмотрели на стену, которую она осматривала.

– Эта тварь, похоже, очень сильная, – сглотнув, сказал я.

– И очень голодная, – добавила Юля. – Давайте-ка выйдем отсюда, очень неприятно тут находиться. Антон, чего ты там копаешься? Велели же ничего не трогать!

Наш бессмертный, присевший на корточки, выпрямился и показал небольшой серебристый обломок, который очень походил на внушительной длины ноготь.