Легенды и сказы лесной стороны

нашивали. А самому хану и его приспешникам при-

пасены кубки дорогие и ларцы, каменьями усыпан-

ные!

Не заскрипел тут зубами басурманский хан, но

запустил пятерню в свою жиденькую бороду да так

и застыл, словно конским мослом подавился. «А ис-

кать того Сарынь Позолоту на горе при устье речки

Сундовика, что напротив монастыря Желтоводского,

ордынцами сожженного». Потом еще одна весть, и

другая, и третья. И все о том, что припасен у атама-

на Позолоты выкуп дорогой за полонянку Оганьку да

инока Макария. А сверх выкупа вернут хану баска-

ка честного Хайруллу, сына Хабибулина.

А тут из похода свои пришли и строптивого Жел-

товодского монаха привели. Нагляделся басурманский

хан на своего супротивника Макария и приказал к

обратному походу готовиться. Да сыскать по улусам

русскую полонянку Оганьку с сыном-отроком. Не тер-

пелось хану поскорее выкупом завладеть.

Однако Огяньки не нашли, но разыскали поло-

нянку русскую, что в женах у татарина Хайруллы

жила и сына ему родила. Вспомнили тут, что будто

был с нею и сын, когда в орду вели, да сбежал вол-

чонок, как только низовскую землю прошли. Поза-

думался хан и таково приказал: «Ведите эту, Хай-

руллину. Своего баскака мы на знатной да богатой

женим. А за эту дорогой выкуп сулят!»

И только-только успел инок Макарий от дальней

дороги передохнуть, как пришлось в обратный путь

отправляться — погнали его менять на баскака ни-

зовской земли. А с ним еще жену и сына Хайруллы,

сына Хабибулина. С отрядом из басурман-воинов по-

сланы были дядя баскака Хайруллы, да младший

брат его, да мулла-крикун того же знатного рода Ха-

бибулина. Монах Макарий худ был, изнурен, но ра-

достен. А жена-полонянка не знала, что ждет ее впе-

реди, и потому плакала. Сама плакала, а сынку за-

казала :

— Не мочи глаза! Пора воином быть!

9

Живут ватажники под Лысой горой при устье

Сундовика, живут тихо, неслышно, из орды послан-

цев ждут. Ждут и надеются, что до заморозков вер-

нут им Макария, главного монаха Желтоводского. И

по Волге вниз из-под руки глядят, и по Сундовику, и

по горной стороне из-за Лысой горы. Трудно догадать-

ся, откуда и как татарам подойти вздумается. Смер-

ды чуваши и русские давно жито перемолотили и в

житницы ссыпали, и озимь посеяли. По зеленым

всходам прошли уже первые белые утренники, на

ночных полях перелетные гуси гогочут, по утрам жу-

равли перекликаются в поднебесье. А по селениям

малые басурманские отряды рыщут, последнюю дань

хану собирая.

Сам атаман Позолота на той стороне побывал, у

пожарища, трех послушников навестил и Варнаву с

баскаком не забыл, добрыми вестями порадовал. Но

что-то незаметно было, чтобы Хайрулла тому радо-

вался. Каждый раз оживал и лицом светлел он, ког-

да Варнава его за собой на Керженец звал, поплавать

по плесам, по старицам, сетью тряхнуть, у костра по-

сидеть в глухомани прикерженской. «Как вольно и

радостно на реке этой дышится!» — думал тогда

Хайрулла и чувствовал, как умиротворяет, усыпляет

в нем река все дикое, оставляя доброе, человечное. А

рыбарь Варнава вслух о том рассуждал, что жизнь

человеку не для того дана, чтобы притеснять да из-

водить людей другого племени. И что над всеми один

бог, одна судьба. Она, эта судьба, все видит и слышит

и в памяти записывает, но не сразу о том людям ска-

зывает. А придет время — и вспомнит, и скажет, как

гром грянет!

Капля камень точит. А Хайрулла не каменным

был. И слова Варнавы поострее капли были. И слу-

чалось у них так, что Варнава уже заснет под шу-

мок дубов, а баскак не спит, лежит, думает. И мно-

гое передумывал заново.

За бабьим летом да утренниками туманы пришли,

на поля и овраги легли, Волгу и Сундовик как мо-

локом залили. Вот в такое-то утро и подвели к Лы-

сой горе баржу-посудину ордынскую чуваши от Суры-

реки. И дико было глядеть и слушать ватажникам,

как басурманы-воины с баржи криком людей подго-

няли, чтобы баржу веселее тянули. А на той посуди-

не, кроме воинов, еще трое знатных и важных ордын-

цев из родни Хайруллы Хабибулина, да полонянка

русская с сынком, да монах Макарий с цепью на ноге,

чтобы за борт не прыгнул, не убежал. Помахали, по-

кричали Позолотины молодцы, чтобы причаливали

баржу к берегу. Подтянули к берегу смерды-чуваши

посудину, и все на песок от устали попадали.

Тут ватажники свой челн столкнули на воду и

сказали тем, кто с баржи их разглядывал:

— Нам так атаманом наказано, чтобы троих са-

мых знатных да полонянку русскую, да монаха Ма-

кария на ту сторону Волги переправить, до Желто-

водского пожарища. Там он ждет вас с выкупом за

полонянку и Макария. А воины ваши с четырьмя на-

шими ватажниками здесь останутся. Худого не ду-

майте. Дело будет честное!

Позадумались угрюмо басурманы из рода Хаби-

булина, но с баржи сошли и в челн забрались, мона-

ха и полонянку оберегая. Два ватажника на весла

сели, взмахнули раз, другой и третий, и пошел чел-

нок по Волге к монастырю Желтоводскому.

Только накануне Семен Позолота рыбаря с ране-

ным баскаком в ближнюю Варнавину землянку из

дальней переправил. Это на тот случай, если вдруг

от хана с обменом прибудут. А в это туманное утро

он вышел на пожарище монастырское и сел на плиту