Легенды и сказы лесной стороны

игрался. Расстроился царь и со зла да обиды со сту-

ла мертвым упал. Все бояре и опричники большой

толпой, как мыши кота, грозного царя хоронили.

Так вот поработал Семен-Ложкарь еще лето да

зиму, все березы и клены далеко кругом дочиста на

ложки срубил, а царский урок не выполнил — де-

рева не хватило.

Перед весной опять приехали царские обозникиг

погрузили на подводы что было наделано ложек и в

обратный путь тронулись. Семен не посоветовал им

впредь за ложками приезжать, потому что березняка

вокруг совсем не стало.

4

Но весной, как только снег растаял, лиходей Скир-

либек явился опять с дружком Васькой Басманом и

стражниками. Под видом царской немилости Скирли-

бековы стражники заковали в железы Семена-Ложка-

ря и погнали в гиблые места из-под земли свинец и

медь добывать.

А Скирлибек с дружком Басманом тут остались.

И Семенову избу сожгли, а Катерину с Авдоткой с

собой повели. Мать с дочкой впереди шли, кони им в

затылки горячим дыхом дышали, копытами на пят-

ки наступали, а дружки-опричники, сидя в седлах,

своему злому делу радовались. Вот улучила Катери-

на минутку, когда опричники зубоскалили да по сто-

ронам глазели, и шепнула Авдотке: «Беги, дочка, хо-

ронись, у тебя ножки резвые, только лапотки сбрось.

А я их задержу, разбойников!»

Смекнула это дело Авдотка и стала сначала на

одну ножку припадать, потом на обе и, обернувшись

к злодеям, сказала: «Не могу идти, ноги натерла,

позвольте лапоточки снять!» Села девчоночка на до-

рогу, разулась быстренько, вспорхнула и полетела,

как пичужка, редким лесом сосновым да еловым. А

Катерина опричниковых коней за уздечки схватила,

поводья перепутала, а опричникам в глаза песком

швырнула, и никак они не могли от нее отцепиться.

Авдотка тем часом что было силы лесом бежала,

только розовая рубашка между деревьями мелькала.

Когда устала да запыхалась, у старой дуплистой ели

остановилась, головкой к седому стволу прислонилась

и просит: «Голубушка ель, сумрачное дерево, дрему-

чие ветви, укрой Авдотку от опричников!» Закрях-

тела старая ель и в ответ проскрипела: «И рада бы

укрыть тебя, девчоночка, только вижу я, бежит сюда

злодей, боюсь, изрубит секирой меня, от ран изойду я:

душистой смолой, жуков да червей приманю, и ис-

точат они меня и тебя. Беги к сосне, авось она ухо-

ронит!»

Побежала Авдотка дальше, розовые плечики и

рукавчики ее рубашки ярким цветком мелькали сре-

ди деревьев. Быстро бежала, скоро запыхалась дев-

чоночка, остановилась у старой сосны, обхватила ру-

ками могучий ствол и просит: «Матушка сосна, улыб-

чивое дерево, укрой Авдотку от погони».

Качнула, шевельнула гордой вершиной сосна, за-

плакала, обливаясь горючей слезой-смолой, и молви-

ла: «Рада бы спрятать тебя, сирота-девчоночка, да

боюсь, злодей с секирой сюда бежит, изрубит меня,

слезой-смолой изойду, сама зачахну-высохну и тебя

высушу. Беги на пустоши, не укроет ли старуха бе-

реза. Да торопись — погоня близко!»

Вспомнила тут Авдотка, что на вырубках, где бе-

резняк на ложки рубили, отец одну старую дуплис-

тую березу не тронул. И пустилась она бежать к пус-

тошам. А Скирлибек из глаз ее не выпускает, бежит,,

догоняет.

Добежала Авдотка до березы, обхватила руками:

«Родная мать-береза, укрой Авдотку от царского оп-

ричника!» Ни слова не говоря, затрещала береза, да-

ла трещину, дупло ее стало шире и больше. Юркнула

Авдотка в то окно, как синичка в гнездышко, а дуп-

ло стало суживаться, закрываться да и совсем за-

хлопнулось перед носом набежавшего Скирлибека.

Начал опричник березу саблей рубить. Где уда-

рит, там мигом березовая губа — трутник вырастает.

Рубит, рубит, а береза стоит живехонька и с каждым

ударом новым трутовиком, как языком, Скирлибека.

дразнит.

Со зла и досады плюнул опричник и побежал на-

-зад Ваське Басману помогать. А тот от Катерины ни-

как не мог отбиться: вцепилась худыми руками на-

мертво, коней не оторвать и самому не отцепиться.

Подоспевший Скирлибек ударил женщину по голове

рукоятью сабли, когда упала она, вырвали опричники

из рук ее поводья, вскочили в седла и ускакали прочь

от своего злого дела.

Катерина день и ночь пролежала, на заре очну-

лась и к пожарищу своей избы приплелась. Долго си-

дела она на головнях родной избы, пугливо озираясь

по сторонам, ощупывала руками окровавленное темя,

словно проверяя, на месте ли голова.

Вдруг Катерина повеселела, засмеялась, присела,

по-птичьи взмахнула руками, как крыльями, и заку-

ковала кукушкой. Потом она долго ходила вокруг

сожженного гнезда по березовым пустошам, заходи-

ла в редкие поселения того края и куковала.

Не все узнавали жену и помощницу Семена-Лож-

каря, и когда люди спрашивали, кто она и откуда,

Катерина отвечала: «Я бездомная кукушка с Семе-

новых пустошей. Мы с мужем наделали для царя це-

лые горы ложек, за это царские люди сожгли нашу

избу, а Семена угнали за Камень. Не слыхали, не ви-

дели моего птенчика Авдотку? Говорят, что ее укры-

.ла старая береза. Полечу к березе!» И снова Катери-

на взмахивала руками, приседала по-птичьи и куко-

вала кукушкой. Соседи ложкаря — следопыты и зве-

роловы — ходили на розыски. По следам и приметам

дошли до старой одинокой березы, изуродованной мно-