Легенды и сказы лесной стороны

боярынь служить. Но старая Улита ей бодринки при-

давала: «Лицом да станом ты краше любой боярыш-

ни, разумом — не у княгинь занимать, а по рукоде-

лью таких еще не сыскать. Бояр да князей робеть —

век в избе просидеть!» А князь Кирдяпич и вовсе от-

говоров слушать не хотел. Кончилось тем, что суже-

ной Настю назвал и свадебный пир созвал. Собра-

лись, понаехали гости знатные, сели за столы пиро-

вать. Родные Кирдяпича невестино рукоделье на вид-

ных местах по стенам понавешали, искусством моло-

дайки похваляясь. Только не гордилась за столом са-

ма Настя-умелица, несмело на гостей глядела, ручки

свои по привычке поджимая.

Но вот дошло до обычая, когда невесте всех гос-

тей брагой обносить, к каждому с братиной подхо-

дить, подавать и принимать. Тут и увидели гости

знатные, какие у невесты руки непригожие. Завопи-

ли истошно боярыни, глаза закатывая:

— Ой, какие руки-то у нее страшные!

Запокашливали с насмешкой бояре молодые и

старые:

— Кхе-хе-хе! Ладно бы на лицо не смазлива была,

а тут, гляди-ка ты!.. Ну и красотку княжич высва-

тал! С руками неприглядными, шелудивыми! Да кто

из таких поганых рук будет мед-пиво пить!

Замерла Настенка-краса, ручки поджавши, ждет,

не замолвит ли за нее княжич слово твердое. Нет, не

стукнул Кирдяпич кулаком по столу, не глянул гроз-

но на охальников, но склонил свою бесталанную голо-

ву и молча слушал насмешки гостей. Тут Настя бра-

тину перед княжичем поставила, сама в сени выбе-

жала, из сеней на княжий двор, вскочила на боевого

коня и к Волге поскакала. Храбрый конь, в походах

бывалый, смело в Волгу вошел и, прядая ушами, на

другой берег поплыл. Понеслась Настя-краса тропа-

ми звериными, урочищами нелюдимыми, лесами уг-

рюмыми. И раным-рано прискакала к озеру Яру Тем-

ному. Сошла с коня усталого, ко бережку спустилась,

на колени стала и тихо с озером заговорила:

Волшебник добрый, Темный Яр,

Ты помнишь Настю — это я

К тебе с бедою прибегала!

Верни красу моим рукам,

Чтобы корыстные да злые

Не смели насмехаться там,

Где надо плакать!

Помолчала Настенка, прислушалась, не заговорит

ли опять с ней Темный Яр. Но тихо было над озером.

Только запоздалая ушастая сова бесшумно пролете-

ла над водой и скрылась в камышах, да конь борзой

звенел уздечкой на луговине. Но вот над озером ве-

тер дохнул, волна плеснула.

Ах, кабы руки мои умелые

Да стали, что крыло лебяжье,

Красивыми да белыми,

Проплыла бы я, Темный Яр,

По груди твоей лебедушкой!

С этими словами Настенка в воду вошла и руки

свои сполоснула по локоть. И пропали на руках страш-

ные следы ожогов, стали руки чистыми, пригожими и

белыми, как крыло лебедя. И так ей стало радостно,

что заплескала она руками по воде и нырнула в тем-

ную глубину озера до бела песка. А вынырнула бе-

лой лебедью. И уже не руками, а белыми лебяжьими

крылами била по воде. Закричала, запела лебедушка,

и полилась печаль лебединой песни над Темным Яром

до самого синего неба.

В тот час князь Кирдяпич с дружками к озеру по

следам коня прискакал. Но поздно одумался да спо-

хватился князь! Выскочили на холм, видят, внизу

озеро, темное да молчаливое. По зеленому берегу

бродит конь оседланный, уздечкой звенит, в шелко-

вых поводьях ногами путается, травой-муравой уго-

щается. А среди озера лебедушка белая, лебединую

шею дугой изгибая, себя оглядывает. И в небо кри-

чит.

Запечалилась столица Низовской земли. Пропала

добрая умелица Настенка, краса и гордость города.

Некому стало чудесные полотенца да столешники

вышивать, счастливые рубашки да сарафаны шить.

Понахмурились нижегородские люди на Настенкиных

обидчиков и всех, кто на пиру над невестой насме-

хался, камнями да батогами побили, а самого Кирдя-

пича и совсем с княжения прогнали. Бежал он от на-

рода в землю Вятскую да там и сложил свою беста-

ланную голову.

Долго помнили горожане искусницу Настенку,

княгиню несчастливую. Каждое лето ходили люди в

глухомань заволжскую на поклон к озеру, что у глу-

пого князя умную невесту отняло. И прозвали то

озеро Настиным Яром. Потом это место люди для жи-

тья облюбовали, на холме поселение выросло. И те-

перь там люди живут. Знают, слыхали они сказку

про лебедушку Настасью. Но никто не просит у род-

ного озера чистоты и красоты своим трудовым рукам.

Видно, не хотят менять на лебединые крылья свои

руки-труженицы.

Издавна гадают охот-

ные люди о том, как и откуда взялись на Руси гон-

чие псы, прославленные костромичи, от всех дру-

гих пород отличные и по масти, и по стати, и по го-

лосу. А по мертвой злобе-смелости к зверью дикому

им, костромичам, и на свете равных нет и не было.

Это они испокон веков русским звероловам в охоте

служили, хищных зверей из непролазных чащоб под

стрелу и копье выживали, на конных борзятников вы-

ставляли. И недаром завидовали на старинных рус-

ских гончих знатные иноземные охотники.

В народных сказах и преданиях сквозь выдумку