Легенды хоккейного ЦСКА

Тоже отправлялся с подопечными на выездные матчи, но уже не столь подолгу отсутствовал дома. Все-таки сумасшедший ритм активной карьеры в ЦСКА и сборной СССР не сравнить с последующей деятельностью наставника армейской молодежки.

Кто отцу был ближе в хоккейной среде? С Виктором Васильевичем Жлуктовым тепло общался, с дядей Валерой Харламовым тоже. Он вообще мог заглянуть к нам в гости без предварительного звонка, всегда радовались его приезду. В то время не считалось чем-то зазорным. Проезжал, скажем, мимо, решил зайти к старшему товарищу по команде. Что тут плохого?

С Фирсовым и Полупановым, можно сказать, семьями дружили, все-таки непосредственные партнеры отца по клубу и сборной. Я, например, прекрасно знал дочку дяди Вити Полупанова, его жену. Вячеслав Михайлович Анисин гостил у нас, когда, разумеется, свободное от хоккея время выпадало. Очень большой, чрезвычайно высокий баскетболист Ткаченко, сгибаясь, входил в нашу квартиру на Планетной улице.

Говорил уже, компания у папы разноплановая. Не только хоккеисты, но и представители других видов. Еще друзья, не имевшие никакого отношения к спорту. Они обычные болельщики. Порой и вовсе далекие от всяких баталий люди. По-моему, отец их особенно почитал, ценил. Наверное, потому, что они всегда были верными приятелями. Независимо от статуса Викулова в большом хоккее. Дружили с ним, поддерживали его с незапамятных времен. Владимир Иванович отвечал взаимностью.

Не стану, пожалуй, в строгой последовательности рассказывать. Скучно, нудно. Не взыщите, если от одного события перебегу к другому, порой не связанному с ним по времени. Поведаю, на мой взгляд, о самом интересном. Это важнее, любопытнее.

…Вернулся отец, по-моему, с Кубка Канады. Мы с мамой не сразу узнали родного человека. Папа с друзьями по сборной вышел из здания Шереметьевского аэропорта, мы вроде как к нему бегом от радости. Но что-то нас насторожило, ошеломило, даже испугало. Ба, да у отца многих зубов не оказалось! Ему их просто выбили злющие соперники во время матчей. Папа непривычно шепелявил, шутил: мол, ничего, все нормально.

Это приключение на хоккейных заокеанских площадках не помешало, однако, дальнейшему общению. Папа настолько домашний, гостеприимный человек, что, едва сойдя с трапа самолета, позвал партнеров по команде к нам домой, на Планетную. Посидеть с дороги, отдохнуть, чайку попить. Москвичи охотно откликнулись. Не смогли составить компанию только игроки из других городов, они, понятно, спешили к своим семьям. Пересели на другие рейсы и айда в родные пенаты.

Моя мама и бабушка с удовольствием встречали долгожданных гостей. Чудесно посидели, пообщались, знаменитые хоккеисты перевели дух после нелегких баталий. Не допоздна, конечно, засиживались, но было шумно, весело.

Такое стало почти ритуалом, но очень приятным. Позднее и ближе к окончанию большой, славной карьеры отца мы переехали в квартиру недалеко от «Щукинской». Проводили папу из хоккея, и гостей поубавилось. Так, наверное, часто бывает, не только у Викулова. Но факт налицо: встречи с друзьями по игре стали значительно реже. Потом и вовсе сошли на нет.

Хронический скромняга

Сейчас легко поймете, о чем я, если еще не поняли. Да, знаменитые хоккеисты того поколения, к которому и мой отец относился, потрясающе стеснительны едва ли не во всех проявлениях. Представьте, как дети: смущались, даже краснели при малейшем, на их взгляд, повышенном внимании к ним. Папа не исключение. Спешу рассказать.

Уже говорил, даже налета звездности мой Владимир Иванович был лишен. Такого склада человек. Повторюсь, ОНИ все, великие хоккеисты прошлого, подобным образом скроены.

Помню, в детстве (редкий случай!) пошли с отцом в парк Горького. На аттракционы, очень хотелось с ветерком промчаться. И директор, видимо, хоккейный болельщик, без труда узнал папу. «Владимир Иванович, катайтесь с сыном, сколько захочется. С вас ничего не возьму», – молвил начальник.

Отец замялся, покраснел. Ну, обычное его в подобных случаях состояние. Неловко ему стало, стеснялся своей известности. «Нет, что вы, как можно…» Мне-то, пацану, в радость – дольше кататься. «Все, уходим, совесть надо иметь», – пристыдил меня папа.

Пришли с мамой на матч ЦСКА, со «Спартаком» играли. Лет пять мне было. Врезалась в память встреча потому, что папе в пылу борьбы бровь рассекли. Из игры он не выключился, а кровь-то продолжала сочиться, капать. С трибуны мы отчетливо это видели.

И мама не выдержала зрелища, помчалась к скамейке запасных, где игроки ЦСКА располагались. Я – за ней. «Виталик, с папой что-то случилось!» – только и успела сказать она. Доктор армейцев, Игорь Владимирович Силин, успокоил: мол, вернитесь на свои места, все он сделает для Владимира Ивановича. Действительно, заклеил разбитую бровь пластырем, скрепил. Кровь уже не текла, страхи наши потихоньку улеглись. Сохранилось фото с той разбитой бровью. Немножко жуткая картина.