Легенды Краснопресненских бань

— У отца Харламова остались джазовые пластинки, которые собирал Валерии. С ним встречались?

— Конечно. Ирину, жену его, тоже знал. У нас общая приятельница была, Лена Конева, внучка маршала. У Валерия в квартире на проспекте Мира бывал частенько. Помню, купил я новую «Волгу». Номер 00–10. Как-то на вечеринке Харламов и молодой Володя Крутов крупно выпили. Ира Харламова мне говорит: «Вов, отвези их домой. А мы еще посидим». Ладно, едем. Вдруг чувствую: машина — тр-р-р.

— Что такое?

— Харлам открыл на ходу заднюю дверь и ногой тормозит! А я 100 гоню по Ленинградке! Остановился: «Что случилось?» — «Выпить!». Достаю им бутылку шампанского из багажника. Едем дальше. Через километров пять — снова: тр-р-р. На проспекте Мира они последний раз меня тормознули. К Харламову в квартиру входишь, налево кухня, прямо — диван. Крутов сразу — бах на него. Спрашиваю: «Вов, ты чего? Соберись!» А Харламов более стойкий. Сейчас, говорит, принесу с кухни. Я поскорее откланялся.

— Сам Харламов ездил на «Волге». Музыканты, значит, тоже?

— Каких только автомобилей у меня не было! От «Жигулей» до купленного через канадское посольство «Форда Гранд Арены». Сумасшедшая машина на 12 человек. Очень удобно: сзади даже столик есть. Потом еще был «Ситроен» — как у Фантомаса. Однажды на этом «Ситроене» стою на светофоре и вижу на соседней полосе белый «Мерседес» Высоцкого. Загорелся зеленый — как дали оба по газам! Он через центр рванул, а я свернул на набережную — и по Садовому. К дому Высоцкого на Малой Грузинской прикатили одновременно. В его подъезде жил приятель-музыкант, к которому я ехал в гости. Высоцкий спросил: «Как машинка? А то нашему Любимову такой же «Ситроен» подарили, и проблемы с гидравликой» — «У меня, говорю, все нормально». На том и расстались.

— Среди хоккеистов непьющие были?

— Старшинов, братья Майоровы на банкетах всегда вели себя скромно. Если армейцы, бывало, пускались в загул, то эти спартаковцы — ни-ни. В ЦСКА разве что Фирсов, пока играл, не выпивал. Любимчик Тарасова, режим для Толи был святое. Знаете, в чем величие Фирсова?

— В чем?

— Забросить каким-нибудь полякам пяток шайб — это одно. И совсем другое — решить судьбу тяжелого матча. Фирсов мог перевернуть игру. Вот горят наши чехам 2:4 к третьему периоду. Но побеждаем 5:4. Благодаря Толе, которые две забил, одну отдал. Я дружу с Сашкой Мальцевым. Раз заспорили, кто же сильнейший нападающий в истории нашего хоккея. Когда назвал Фирсова, Мальцев сразу признал: «Ты прав». Вот все говорят: дескать, лучше Третьяка у нас вратаря не было. А мне кажется — Коноваленко сильнее. Рагулин, к слову, тоже так считал.

— Почему?

— Судите сами. Третьяку Фирсов бил? Нет. А Харламов, Михайлов, Петров? Нет. Коноваленко же играл против всех. Причем защита у горьковского «Торпедо» была не чета ЦСКА. Но это не мешало Вите десять лет оставаться первым номером сборной. Когда он закончил играть и учился в ВШТ, его спросили: «Вот вы — всемирно известный вратарь. Скажите, какова методика подготовки хоккейного голкипера?» На что Витя ответил: «Простая очень методика: мне бросают — я ловлю».

— Вы упомянули Мальцева. Он всегда такой неразговорчивый? Или только с корреспондентами?

— Из Саши даже за столом двух слов не вытянешь. Такой характер. Но с балагуром Харламовым, как ни странно, были не разлей вода. Вот случай вспомнил. Сижу в «Советской», часов в десять вечера заваливается Мальцев с двумя полковниками КГБ. Предлагают ехать в Монино. К летчикам, в военный городок. Приехали, Мальцева принимают по высшему разряду. Внезапно один из этих полковников говорит: «Саня, хочу сделать тебе подарок». И высыпает на стол горсть орденов и медалей — уж не знаю, откуда они у него в таком количестве оказались. Смотрим растерянно, я Мальцеву шепчу: «Вытягивай орден Ленина».

— Взяли?

— Да. Утром с летчиками в футбол поиграли и под вечер с Мальцевым вернулись в «Советскую». А я в костюме был. Нацепил на пиджак этот орден Ленина. Метрдотель как увидел — чуть дара речи не лишился. Сашка подыграл. «Да, говорит, наградили. Только что из Кремля». Так у меня и остался на память.

Эпштейн и клюшки

— Кто-то из спортсменов вас по-человечески разочаровал?

— Не было таких. Разочарования были иного рода. Хоккеист Саша Альметов, футболист Володя Глотов, который с «Динамо» в 63-м стал чемпионом СССР. Они не сделали того, что могли. По таланту достойны были большего. Но жили неправильно. С тем же Альметовым я постоянно встречался в бане. Веселый, умный парень. После хоккея так и не нашел себя. Последние годы рыл могилы на Ваганьковском кладбище.

— Был хоккеист, который потряс эрудицией?