Легенды Лазурной Юдоли. Принц Аглианта

– Меня не интересует, кто ты, – с презрением произнесла Гельфида.

– Необоснованная грубость, флейрейн Анистон. Я наблюдаю в вас скрытое безумие.

Он нервно стукнул зубами.

– Ты так же безумна, сколь и я, – он поднес своё лицо к ней.

Гельфиде больше всего сейчас хотелось воткнуть свой клинок прямо в лицо Гневу, но она понимала, что это будет обозначать верную смерть и ей, и Герреру.

– Зачем? Зачем вам надо было заманивать нас сюда? – поинтересовалась Гельфида.

– Сложный вопрос, – с улыбкой произнёс Гнев, после чего забегали его зеленые полоски-зрачки, – но на него есть ответ. Я и Владыка очень не любим, когда кто-то смеет переходить нам дорогу. Знаю – у вас имелись на это объективные причины, но на войне мы никогда не пытаемся понять и простить противоборствующую нам сторону. Ты – Гельфида Анистон, являешься приверженцем Ордена Девятого Солнца, а значит, знаешь куда больше, чем тебе положено. Ты – Геррер Аугуст, по словам Ферцена являешься просто скопищем благородства и морали, от чего меня, если честно, тошнило бы, если бы я был таким же, как и вы. Вы вместе, в духе самых романтических историй, не сдались бы и после поражения. Вы потеряли Сокровище, вы ничего не знали о Хранителе, но, покуда вы были живы, у вас всегда была надежда. Жизненный опыт научил меня, что решение проблемы – это её искоренение, но не забвение. Только так ты можешь навсегда забыть про неё. Вы дали мне повод, а я превратил его в причину, и нет лучшей сласти на свете, чем эта.

– Сласть? – удивился Геррер. – Что ты имеешь в виду?

– Сласть – это смотреть в глаза, которые ещё двигаются, ещё блестят, но на самом деле уже мертвы. Сласть – это наблюдать, как медленно догорает в вас лучик надежды. Сласть – это видеть, как вы начинаете понимать, что вы погибаете не героической смертью, жертвуя собой ради вселенского блага, а подыхаете, как собака, которая не получила объедков.

– Закрой рот, – пробормотала Гельфида.

– От этого тебе лучше не станет. Надеюсь, вы понимаете, кто я такой? Да, я маньяк. Я получаю удовольствие от смерти. Мой Владыка, Арсикс, как вы его называете – Троерукий, он не является злом. Он просто юноша, который выполняет свой долг и пытается принести спасение своему народу. Но он никогда не хотел крови, в отличие от меня. Я – зло в чистом виде.

– А зло в чистом виде всегда так много говорит, прежде чем прикончить свою жертву? – продерзил Геррер.

– А нам разве есть, куда торопиться? Какое же это удовольствие – лишить жизни жертву, не насладившись её страданиями?

– Верно, ты сумасшедший, – сказала Гельфида.

– Сумасшествие – это лишь одна из граней нормальности. То, что вам кажется неправильным и аморальным, я вижу ровно наоборот. То же самое я могу сказать и про ваши удовольствия – они видятся мне мерзкими и противоречащими природе живого организма.

Улыбка Гнева перешла в громкий смех.

– Я упьюсь страданием тех, кто мешал мне и Владыке в достижении цели. Кто увел Сокровище из-под нашего носа в Академии Сегмунда. Кто убивал наших воинов. Я приговариваю вас к мучительной смерти!

И он завопил, словно ребенок. Он щелкнул пальцами  в сторону некоторых нараков, и они подошли к Гельфиде и Герреру. Гельфида уже приготовилась к тому, что сейчас случится удар меча, но пронесло. Они просто схватили её за руки и куда-то повели.

Сбежать не получится. Нараков слишком много, и они везде. Похоже, они контролируют  город. Более того, всё выглядит так, что город с ними в сговоре, да и сам герцог тоже.

– Думали, я дам вам умереть так легко? – спросил Гнев. – Нет. Сначала вы будете ожидать смерти. Всю ночь. Вы не сможете уснуть. Вы будете ждать её, но она будет приходить к вам нереально долго. Нереально маленькими шагами.

Гельфида готова была умереть прямо сейчас, но никто ей не даст. Пока что.

Ферцен слушал своего господина отнюдь без улыбки, и Гельфида не могла даже предположить, что он ощущает. Рад ли он тому, что предал своего друга? Разделяет ли он идеи нарачьей орды и философию Гнева в целом?

Он провожал их задумчивым взглядом, и Гельфида не увидела в его глазах той радости, которую испытывали нараки и Гнев. Ей было всё равно, о чём он думает сейчас и чем может объяснить свой поступок – она была готова убить его прямо сейчас – при первом же попавшемся случае. Наверняка Геррер думает то же самое.

– Отведите их в темницы, – приказал Гнев, и его улыбка наконец-то исчезла, – и запихайте как можно глубже.

Гельфида так и не поняла, кто схватил их, потому что на голову несчастным путникам тут же накинули мешки и куда-то повели. Не было смысла вырываться, хотя очень этого хотелось.

Сколько времени прошло, оно не знала, но всё закончилось тем, что мешки с их голов сняли и кинули в какой-то вонючий карцер с решеткой. Кинули их вместе – только это могло радовать. Если рядом с кем-то и придётся умереть, то только рядом с Геррером.

– Гельфида, – чуть слышно пробормотал он, когда нараки и Гнев исчезли, – похоже это конец.

– Не говори так, – зло отреагировала она.

– Сейчас ты обвинишь во всём этом меня, и будешь права.