Легенды Лазурной Юдоли. Принц Аглианта

Арциус что-то пробурчал, словно не веря в то, что уже пора вставать. Он вообще почти всю дорогу проспал, и, по мнению Солона, бодрствовал всего лишь по 2-3 часа в сутки.

Дворец, куда его привезли, никак не мог сравниться с величественным Аглиантом. Далеко не мог сравниться, и его можно было даже назвать виллой, а отнюдь не дворцом. Но выполнен он был в очень привлекательной манере – из того же красного камня, что и большая часть города, с притупленными изваяниями стен, но без величественных башен и пиков Аглианта. Да и вообще глупой привычкой было сравнивать дворцы короля и герцога.

У самого въезда во двор замка карету Солона и Эсгрибура встретили семь всадников, одетых словно на подбор – в идеальные блестящие доспехи без единой царапины и длинные тёмно-зеленые плащи. Солон знал, что зелёный цвет символизирует Акру, но больше она ассоциировалась с красным, причем возможно не только у него.

– Народ Акры рад приветствовать принца, Ваше Величество, – произнёс тот, что находился в самом авангарде.

Это был высокий человек лет 30-35, с мужественными, но грубоватыми чертами лица и гладко выбритым подбородком. Нос его был чуть более длинным и прямым, чем обычно это бывает, а губы чуть тоньше. Аккуратно зачесанные назад черные волосы только лишь подтверждали в нём статус какого-то важного лорда.

– И принц рад, – пробормотал Солон, чуть запнувшись. – Эм-м…

– Лорд Хигель Рейхель, – проговорил всадник, в этот же самый момент резко отвернувшись от Солона.

Из-за спины неожиданно выскочил Хаффнер Ларгбур, высокомерно задев кого то.

– Хаффнер? – спросил Хигель, грациозно спрыгнув с коня.

– Братья не по крови, – произнёс Ларгбур.

– Братья по оружию, – проследовал ответ, после чего они крепко обнялись.

Это выглядело слишком трогательно, несмотря на то, насколько серьёзными казались эти люди. Солон и не думал раньше, что Ларгбур способен кого-то назвать братом.

– Я польщён вашим присутствием, принц Энтоэн, – сказал Хигель Рейхель, когда все приветствия закончились. – Прошу проследовать вас внутрь замка.

Несмотря на красивые слова, взгляд Хигеля не отражал такого радушия. Казалось, что он усиленно изучает Солона, при этом активно стараясь не подавать вида.

– Я бы не назвал Хаффнера и Хигеля настолько хорошими друзьями, – сказал Солону Эсгрибур по дороге к дворцу.

Хигель не стал тратить время на то, чтобы проводить его в обществе принца, поэтому шел где-то впереди, среди своей свиты.

– Не хорошие друзья братьями друг друга не зовут, – ответил ему Солон.

– Верно, ты забыл обычаи высших чинов. Братом не по крови, а по оружию зовут любого лорда, что воевал бок о бок с тобой хотя бы в одной схватке. Хигелю и Хаффнеру довелось.

Солон многозначительно пожал плечами.

– А разве вам не доводилось вступать в бой бок о бок с Хигелем Рейхелем?

– Приходилось. Только сам Хигель не помнит об этом, так как того и не знал. Как и не знал, что я однажды я спас ему жизнь.

Солон ожидал увидеть замок внутри таким же красным, как и большая часть города, но это было не так. Стены были по большей части серыми или белыми, а в некоторых местах они состояли из желтого кирпича. Всюду сновали легко одетые красивые служанки, нося в руках кувшины с водой и вином, а так же подносы с едой. Многие стены были открыты и выводили взор прямо на город. Что уж говорить, зимой тут жилось бы гораздо сложнее, чем летом.

– Лорд Рейхель, мой дядя, очень болен, – громко произнёс Хигель. – Поэтому прошу прощения, если он не окажет вам должного радушия. Прошу не сильно беспокоить его, это может негативно сказаться на его здоровье.

– Чем болен герцог Райв Рейхель? – спросил Солон у Эсгрибура.

– Он болен самой паршивой болезнью, что я знаю, – ответил старый лорд. – Проказа не выбирает кого поразить – простолюдина или короля. Она сильнее войн, и может унести любого мужа с этой земли, не спрашивая его желания.

Солон снова промолчал, потому что ответить ему было и нечего. За свои годы ему не пришлось попадать под эпидемии проказы, может быть, это было и к лучшему, что он даже ни разу не видел прокаженного.

Ворота главного зала широко открылись, и Солон вошёл в то место, которое очень напоминало ему тронный зал Аглианта – такие же высокие и точеные каменные стены, множество слуг, и даже некое подобие трона. На нем сидел очень хмурый человек, тяжелая голова которого была опущена, а седые взъерошенные волосы сальными сосульками свисали вниз, закрывая всё лицо.

– Доброго здравия славному герцогу Райву Рейхелю! – гордо воскликнул Эсгрибур.

– Ваши пожелания не продлят его жизни, – медленным и хриплым голосом ответил этот человек на троне.

Он наконец-то поднял свою голову, и Солону открылось его хмурое серое, и покрытое множествами язв и корост лицо. Зрелище было ужасающее, ведь даже раненые люди после битв выглядели куда живее и лучше, чем Рейхель.

– Мы молим богов о вашем выздоровлении, – сказал Хаффнер, но Солон услышал в этом слове большую долю лести и сарказма, которые, казалось, Хаффнер и не пытался скрыть.

– А я молю их о том, чтобы я не ушел один.