Легенды неизвестной Америки

Надо сказать, что за пять дней подготовки сосед ни разу не появился на крыльце. Но молоко исправно исчезало и появлялось. Это наводило на мысли о нашей правоте: зачем человеку так старательно скрываться от окружающего мира, даже забирая молоко с крыльца? Тут явно что-то было не так, и предположение о Кальцене постепенно обретало фундамент.

В общем, 9 сентября 1946 года Джордж Тэмбэл приступил к слежке за странным соседом. Мы были заинтересованы в том, чтобы нацист ничего не заподозрил. Поэтому Тэмбэл не выходил из мастерской вообще. Я носил ему еду; свет всегда был выключен (за исключением моментов, когда приходил я). Туалет в мастерской, конечно, был. Ещё я снабжал Тэмбэла свежей прессой и книгами, которые он поглощал с чудовищной скоростью.

Интересные новости в газетах он имел привычку выделять, подчёркивая ногтем. По этим едва заметным царапинам я определял, обратил ли он внимание на ту или иную новость, и вскоре сформировал для себя круг его интересов. Конечно, он всегда читал заметки о международной политике — о событиях в Европе, о подходящем к концу Нюрнбергском процессе и прочих отголосках войны. Во-вторых, его интересовала светская хроника, а если в ней упоминались известные монегаски, он и вообще прорезал бумагу ногтем насквозь. В разделе «Спорт» он всегда читал про автогонки. Надо сказать, что в Европе с гонками было тогда плоховато — не до спорта, когда половина мира в руинах.

Собственно, он часто рассказывал про гонки. Вспоминал старое время, радовался новому. В сентябре сорок шестого в Европе прошли две крупные гонки — Гран-при Турина и Гран-при Милана (первую выиграл Акилле Варци, вторую — Карло Феличе Тросси, оба — на «Альфа Ромео»). Октябрь порадовал Тэмбэла тремя Гран-при, в ноябре гонок не было, а в декабре прошёл Гран-при Рио-де-Жанейро, где первенствовал Шику Ланди. Тэмбэл даже порывался поехать в Рио, благо это было нетрудно осуществить, но всё-таки сумел сдержаться. Ведь всю осень и половину зимы он следил за обитателем дома напротив. Я не буду пересказывать вам полную гоночную статистику этих месяцев. Тем более что были ещё гонки американского чемпионата AAA, за которым Тэмбэл тоже внимательно следил.

Итак, ровно пять месяцев — с девятого сентября по двенадцатое февраля — провёл Джордж Тэмбэл в моём гараже. Не воспринимайте это так, будто он сидел там безвылазно и питался приносимыми мной гамбургерами, ни в коем случае. Конечно, он иногда покидал гараж — под покровом ночи, чтобы из соседнего дома ничего не увидели. На несколько дней он бросал наблюдение и возвращался к обычной жизни, чтобы отдохнуть и развеяться. В эти дни мы анализировали новую информацию (если она была), пытались найти ещё какие-нибудь ниточки, способные привести к Кальцену.

Вылазку в дом Кальцена мы предприняли в первых числах января. Чтобы в точности описать, как она происходила, предварительно нужно рассказать обо всём, что заметил Тэмбэл в своём четырёхмесячном на тот момент дозоре.

В начале наблюдения он не видел ничего, кроме руки. Каждое утро дверь приоткрывалась, оттуда появлялась рука — и брала молоко. Молочник проезжал мимо дома примерно в 6.15, уже в 6.20 молока не было. Тэмбэл заснял руку в максимальном приближении. На ней была тонкая кожаная перчатка; рукав принадлежал, судя по всему, серому твидовому пиджаку. В другой раз мелькнул рукав от коричневого джемпера, но перчатка оставалась той же самой. В доме явно кто-то жил, но этот «кто-то» никогда не покидал своего убежища.

Эта же рука иногда выкладывала на крыльцо корреспонденцию, которую забирал почтальон. Он оставлял взамен газеты и письма, которые тоже исчезали в недрах дома. Несколько раз привозили не только молоко, но и еду — в небольших коробках. Но ничего не изменилось: их забрали через щель, образованную приоткрывшейся дверью.

Лишь четырнадцатого октября, спустя более чем месяц после начала наблюдения, Тэмбэлу впервые удалось запечатлеть таинственного обитателя дома в полный рост. Это произошло, как ни странно, днём, в половине четвёртого. Шёл дождь, небо было серым и каким-то мучнистым. Тэмбэл привычно читал книгу, одним глазом поглядывая на дверь дома напротив. Та начала открываться, и Тэмбэл взял фотоаппарат, намереваясь сделать очередной снимок руки, забирающей почту. Но каково же было его удивление, когда человек вышел на крыльцо и оперся локтями о перила.

Тэмбэл тут же начал лихорадочно снимать. Лица не было видно с такого ракурса, лишь фигура. Потом странный человек развернулся (как назло, в противоположную от Тэмбэла сторону) и пошёл в дом. В последний момент Тэмбэл всё-таки успел заснять его профиль.

Проанализировав полученные фотографии, мы смогли сделать несколько заключений о личности соседа. Это был мужчина, невысокий, но вполне статный. Судя по всему, лет сорока-пятидесяти, то есть вполне могущий быть Кальценом. Профиль обычный. Нос прямой, не длинный и не короткий, пропорциональный подбородок, средней высоты лоб. Снимок был равно похож и на фотографии Кальцена (у агента их было порядка десяти), и на меня, и на самого Тэмбэла.