Легенды неизвестной Америки

Это происшествие придало Тэмбэлу новых сил. В принципе, никаких сомнений, что в доме прячется именно Кальцен, не возникало. Странным обстоятельством была именно маскировка. Если немец и в самом деле великолепно владел английским языком, то он мог спокойно выдавать себя за американца (в крайнем случае — за какого-либо канадца из Квебека, говорящего с французским акцентом). Зачем ему было прятаться таким необычным образом, полностью изолируя себя от общества?

Ну да ладно, тогда мы не задавали себе подобных вопросов. Точнее, задавали, но не заостряли на них внимания. Первоочередной задачей было взять Кальцена, а потом уже разбираться в мотивах его поступков.

Спустя полторы недели предполагаемый Кальцен снова вышел на крыльцо. День был точно такой же: пасмурный, дождливый, хмурый. Кальцен (будем условно называть странного соседа так) постоял, опираясь на перила, посмотрел на улицу, на машины, на небо — и снова исчез в доме. Тэмбэлу снова не удалось сделать фотографию, достаточно качественную для опознания.

Агент проявлял необыкновенное терпение. Он был профессионалом высокого класса. Терпение — это одно из основополагающих качеств, которым должен обладать специалист, занимающийся подобной работой. Это как на охоте: чтобы не спугнуть дичь, выслеживать её нужно аккуратно, не торопясь, порой несколько часов пролежав в засаде. А потом одним ударом довершить дело. Самое неприятное, если этот удар приходится мимо. Тогда все труды — насмарку. В случае с Кальценом Тэмбэл не мог позволить себе ошибиться. Поэтому он ждал.

Тем не менее он всё чаще заговаривал о необходимости пробраться в дом. Но Кальцен никогда не покидал своего убежища, и удобного случая просто не представлялось.

Мы беседовали с Тэмбэлом и на отвлечённые темы. Однажды он обмолвился, что у него есть сестра, которая с мужем живёт в Уганде — она эмигрировала из Европы в самом начале войны. В другой раз он проговорился, что некогда был женат. Но больше никаких прямых сведений я от него не получил. Всё остальное было лишь моими домыслами и предположениями.

Впрочем, некоторые домыслы имели под собой твёрдый фундамент. Однажды я появился в мастерской неожиданно для Тэмбэла, который как раз принимал душ. Он вышел из ванной комнаты с повязанным вокруг пояса полотенцем, поздоровался и направился к стопке свежевыстиранной одежды. Я увидел его спину и был поражён. Она была исполосована вдоль и поперёк вздутыми уродливыми шрамами, точно кто-то нарезал на его коже сетку с помощью тупого ножа. Это укрепило меня в мысли, что Тэмбэл побывал в руках фашистов.

В декабре мы впервые попытались попасть в дом Кальцена. К тому времени стало понятно, что первоначальный план никуда не годится. Когда Тэмбэл начинал слежку, он собирался составить график выходов подозреваемого из дома, рассчитать наиболее удобное время — и нагрянуть «в гости». Когда выяснилось, что немец из дома не выходит вовсе, а продукты заказывает, судя по всему, по телефону, тактику пришлось изменить. Сегодня прослушать любой телефон можно, подключившись к автоматическому распределителю, но в те времена такой метод не проходил. Теоретически Тэмбэл мог при содействии городских властей договориться о прослушивании на подстанции, где сидит девушка-телефонистка. Но его миссия была тайной: о ней знали наверху, но ничего не знали внизу. Никто в городе не подозревал, что Тэмбэл — агент.

Поэтому единственным реальным способом установить прослушивание было подключение жучка прямо к аппарату Кальцена. А в декабре Тэмбэл достал совершенно потрясающую с моей точки зрения вещь — направленный микрофон для подслушивания. Ночью он установил его под навесом крыши, нацелив в окно Кальцена, которое было освещено чаще других. На следующий же день мы услышали целый ряд звуков — монотонное жужжание радиолы, чавкание, шаги, шуршание страниц, скрип мебели. Но — ни одного слова.

То же повторилось и на следующий день, и на следующий. А через три дня я нашёл Тэмбэла в возбуждённом состоянии. Кальцен, наконец-то, позвонил по телефону и заказал еды на неделю вперёд. Слышно было плохо. Телефон, похоже, находился на линии действия микрофона, но достаточно далеко, возможно, в коридоре. Голос звучал неразборчиво, хотя каждое второе слово кое-как понять было можно. Говорил человек с явным акцентом.

«Значит, он не так хорошо знает английский, как я думал, — сделал вывод Тэмбэл. — Вот и не выдаёт себя за американца…»

Для чего человеку нужно выходить из дому? Любую службу можно вызвать на дом. Впрочем, не всё можно сделать на дому. Например, оформить кредит. Или получить какие-либо документы в ратуше. Кальцену, судя по всему, это и не требовалось. Он вполне обходился заказами. Помимо еды и прессы, ему доставляли и коробки побольше. Несколько раз он выходил из дома, чтобы затащить коробку. С посыльными он никогда не общался. Как выяснил Тэмбэл, деньги он просовывал под дверь.