Легенды нелегальной разведки. Из истории спецслужб

Мельком глянул на спидометр. Ого! За последний час мы пролетели большой отрезок, миновав несколько критических зон. Мишель легонько шлепнул меня по плечу и одобрительно заулыбался. Джеймс поменял позу на более расслабленную и, развалившись поперек сиденья, привычным движением извлек из-за пазухи заветную фляжку. Мы с Мишелем улыбнулись и, как обычно, отказались разделить удовольствие. Джеймс понимающе кивнул, сделал глоток, завинтил фляжку и откинулся на спинку.

«Мерседес» рвался вперед, уверенно набирая скорость. Я не услышал никакого звука, но увидел, как полоска пыльных фонтанчиков наискось пересекла дорогу в нескольких метрах впереди. Оп-па… Сбросил газ и, резко вильнув рулем, нажал на кнопку: стекло поехало вниз, в салон ударила жаркая волна воздуха.

Вторая очередь, теперь уже слышная, прошлась вдоль левого борта, но нас не задела.

— Одиннадцать! — гаркнул Мишель, заметив вспышки пулеметной очереди.

Нога сама утопила педаль газа в пол, и «мерседес», взбрыкнув тремястами лошадиными силами, пулей полетел вперед. Метров через двести — триста я резко затормозил, бросив машину к обочине, и схватился за свою пластиково-безгильзовую спасительницу G-11.

— Все вон! — ору непонятно на каком языке, но меня понимают.

Мишель толчком ноги распахивает дверь. Я практически одновременно делаю то же самое. Ну конечно же — ведь школа одна! Что происходит с Джеймсом, понятия не имею, но по движению сзади чувствую, что он уже на полу «мерса».

Дальнейшее происходит как бы не со мной. Мишель уже сместился в сторону двери, как вдруг из моей глотки вырывается звериное:

— Хальт!

Мишель на генетическом уровне осознает, что происходит, и на мгновение замирает. Мои ноги взлетают над его животом, отжавшись от скрипнувшего сиденья, я пролетаю рядом с Мишелем, задев его щеку локтем, и скатываюсь в пыль под переднее колесо машины. Через мгновение туша Мишеля тяжело плюхается рядом со мной.

Очередная порция свинца дырявит машину от левого переднего крыла, задевает капот, лобовое стекло, место водителя и тонет где-то в заднем сиденье или багажнике. Мы с Мишелем смотрим туда, где должен быть Джеймс, но около открытой двери его нет. В заднем крыле видны две дырки с вывороченным металлом.

Сжимаю до боли зубы. Мишель с хмурым видом сопит, и в это время с другой стороны дороги мы слышим короткую очередь М-14 Джеймса.

Чуть выползаю под колесо и, приникнув к окуляру прицела, сканирую каменную гряду, с которой ведется огонь. Немного правее ловлю в перекрестье прицела голову и плечо человека, выглядывающего из-за пулемета странной формы. Анализировать конструкцию нет времени. Пулемет дает короткую очередь в сторону Джеймса, и я даже не умом, а нутром чувствую, что следующая очередь пойдет в нашу с Мишелем сторону.

Еще немного, и перекрестье ложится на шейно-плечевую зону пулеметчика, палец мягко выбирает холостой ход. Только спокойнее — второй попытки может и не быть. Но в это время опять грохочет винтовка Джеймса, и я вижу, как две или три срикошетившие от камней пули разрывают шею и голову нашего противника. В прицеле видно, что часть головы просто оторвана, а на камнях сзади пулеметной точки заметны буровато-красные пятна. Палец замирает, но я не стреляю. Мы ждем, что последует за этим.

Джеймс свистит, я выглядываю. Он показывает мне жестами, что надо делать. Поворачиваюсь и повторяю эту пантомиму для Мишеля. Тот понимающе кивает, медленно приподнимается над капотом около передней правой стойки, выносит свою М-16 и ловит нужную зону в прицел.

— Вперед, — говорит он по-французски, и я отрываюсь от горячей пыли, уходя вправо от пулеметной точки.

Джеймс, пригибаясь, обходит точку слева. Мы почти одновременно приближаемся к ней. Увидев тело убитого, Джеймс кивает на него, взбирается чуть выше и занимает боевую позицию. Теперь моя задача — под прикрытием коллег осмотреть место.

Смуглое тело пулеметчика, прикованное к пулеметному станку цепью за руку и за ногу, для нас уже не представляет опасности, но наверняка он был не один. Если эти звери приковали человека на такой жаре, сделав его смертником, значит, они могут выкинуть любой фокус.

Поворачиваю труп, чтобы осмотреть. Половина головы разворочена, единственный закатившийся глаз смотрит куда-то вверх и в сторону. В нос ударяет сладковатый запах мозга и крови, которая быстро сохнет на солнце.

Стоп! На этом нельзя акцентироваться, иначе накатит дурнота. Облизываю пересохшие губы и быстро обыскиваю погибшего. Ну конечно, ничего нет. Карманы пусты. На шее болтается дешевая цепочка с серебряным медальончиком в виде кобры. Пуля, разворотившая шею, чудом не задела талисман. Снимаю цепочку, отмываю от крови под струей воды из канистры, которая валяется рядом.