Легенды Невского проспекта

Балдеет от своего плана вахтенный, хитроумный Одиссей: эк да он сейчас клюкнет на халяву холодненького, расслабится на полчасика вместо обрыдлой вахты, пока тот, что у трапа, не взорвется и свалит оттуда. Да винцо! да под сигаретку! на холодке! нет, бывает жизнь хороша и под нашим флагом.

3. ПУСТЬ НЕУДАЧНИК ПЛАТИТ

Приятель бутылку доставил трепетно, как младенца, проглотившего гранату. И с негром здоровается, обращаясь непосредственно к карманам. Руку карманам протягивает и треплет их интимно. И мука сладострастия борется в нем с мукой скупости: откупоривает бутылку. Плеснул на донышки:

-- За дружбу и интернационализм!

-- Не скупись,-- поощряет вахтенный,-- ему побольше, себе поменьше. Ченч сделаем -- гульнем!

-- Но бутылка уж с тебя.

-- Да? А с тебя что -- за такой обмен? не жидься.

-- Может, у него там стриженая бумага,-- сомневается приятель.-Для понта.

-- Ерунда! Вон края торчат.

-- Мало ли у кого что торчит... Для понта.

-- Лей-лей! -- и вахтенный проглатывает ударную дозу, налитую не ему вовсе для баловства, а ченчиле для дела, и нагло командует: -- А теперь ему! Пол-лней...

Мерит приятель скорбным взглядом остатки в бутылке, жмурящегося ченчилу, и мечтает:

-- Эх... спиртика бы для КПД капнуть...

-- Откуда?

-- А у доктора.

-- Разбежался он.

-- А за деньги.

-- Нужны ему.

-- Валюту, балда!

Вахтенный оценивает ченчиловы карманы и говорит:

-- Жалко.

А приятель зажегся идеей, в азарт вошел:

-- А выпить? Не выпьет -- вдруг сорвется? На советские-то рэ!

Ченчила исправно подтверждает:

-- Совьет -- гуд.

-- Слыхал?!

И приятель звонит врачу: уважаемый доктор медицины, дорогойлюбимый, позарез приперло, полстаканчика, а?

Доктор любезно отвечает:

-- А пошел ты на...

Приятель обещает вылизать доктору все интимные места и лизать их непрерывно до самого прихода домой, а также сулит впридачу свою бессмертную душу.

Доктор не хочет. Он утверждает, что относится одобрительно ко всем видам сексуальных связей, только вот к гомосексуализму как-то скептически. Что же касается души, то он и собственной обременен сверх меры, и охотно ее ссудит какому-нибудь долбаку вплоть до окончательной победы мирового капитализма.

Приятель надрывно вздыхает и выстреливает из сокрушительного калибра:

-- А за доллар?

При звуках чудного зеленого сияния доктор делает паузу и меняет тональность. Осведомляется с ласковостью психиатра к шизофренику:

-- А вы не пили, ребята, негритянской водки?

-- Это которой?

-- Это которая стакан холодной воды и молотком по голове.

Приятели смотрят в большой задумчивости на негра и обмозговывают предложенный рецепт.

-- Извините, ребята, дать не могу. Приказ. Никому.

-- Я не шучу, док. Прошу продать мне сто граммов медицинского спирта за один американский доллар.

Доктор с кряхтением усваивает информацию, и сообщает, что на таких условиях он согласен продать все наличные запасы спирта, а также аспирина, валидола, касторки, скальпели, шприцы, бинты, а еще есть дома жена и старушка-мама, так никто не интересуется? По сто грамм за доллар.

И приятель отправляется за спиртом. Там происходит душераздирающая сцена: доктор желает вперед деньги, потом стулья, а приятель клянется своей визой и морским царем-вседержителем, что так невозможно, млеет и блеет, намекает и гарантирует, и еле уносит драгоценное зелье.

И они разводят честно спирт в три стакана, разбавляют сухим, доливают водичкой, чтоб дополнительно растянуть кайф во времени и пространстве, и благостно выцеживают. И слегка даже балдеют.

И с удовлетворением хорошо и честно выполненного долга достают приготовленные рубли: поехали! Теперь все в порядке! Уже можно.

Негр сочувственно смотрит на рубли и говорит:

-- Ноу.

Что-о?! Что значит "ноу"!!! Ведь все сделали как надо!..

Ченчила смотрит на них, как Рокфеллер на чистильщика обуви, и поясняет свою финансовую политику: из левого кармана бережно извлекает потертую долларовую банкноту, из правого -- разворачивает местную бумажку величиной в скатерть и расцветкой в павлина, делает ими вращательное движение, и убирает доллар теперь в правый карман, а миллион своих местных бананогрошей -- в левый. И вразумляюще произносит:

-- Ченч. Вери чип.

-- Чип?! -- повторяет вахтенный.-- Вери чип?! -- шепчет бессмысленно, наливаясь расплавленной свинцовой злобой.-- Не нравятся тебе рубли, гнида?..-- И вперяется белесым взором в куриную черную шейку.-- Чип, чип, чип...

-- Чип! -- зловеще откликается приятель.-- Чип! Понял?!

В лютой ненависти смотрят они на ченчиловы карманы, на шейку ничтожную, на пустые стаканы, на рубли... смотрят на амулет, висящий на шейном ремешочке, и быстро, твердо и безумно переглядываются.

Синхронно поднимаются, берутся за этот ремешочек и тянут, перекручивая, в разные стороны. Старичок дрыгает ножками, разевает рот, они тянут сильней. Подержали... И придуши к чертям!..

4. ГДЕ ЗНАЮТ ДВОЕ -- ТАМ ЗНАЕТ И СВИНЬЯ

Сели. Закурили. Дышат. Успокоились. И смотрят.

И вроде даже ничего и не произошло.

Как вышло, черт его знает, как-то само получилось, вроде даже и не собирались... Жара, понимаешь... рубли эти неконвертируемые... Курят: молчат!