Легенды Невского проспекта

И тут трезвонил телефон: подскакивают! переглядываются!

Тот, что у трапа все торчит, матерится в трубку -- осатанел в пекле:

-- Хватит, на фиг, возвращайся! я сваливаю!..

Вахтенный -- медовым голосом:

-- Бу-удь другом, две минутки еще, я за тебя потом хоть всю вахту отпашу.

-- На хрен мне сдалось! Имей совесть!

-- Старпом вдруг спросит -- скажи, что мы подменились.

Тот заинтересовался -- голосом, настойчивостью:

-- Ты че там? Че делаешь-то? А? Три минуты жду!

"Че делаешь". Труп прятать надо, вот че! Куда его денешь -- белый день, все на борту! Пихают его спешно в рундук под койку. А деньги вытаскивают, наконец-то, из карманов и, не удержавшись, спешно пересчитывают.

И тут распахивается, конечно, с треском дверь -- притопал злобно тот, от трапа:

-- Че это у вас?

А на столе -- рваные кучки денег всех стран разложены, и рубли тут же. Идет скурпулезный подсчет и определение достоинства относительно рубля и доллара.

Выпучились друг на друга.

-- Вы че, бухали? -- Смотрит на три стакана.-- А еще кто был?

Отвечают:

-- Э-э-э-э-э...

Глядит он на эту картину, и мозгами перегретыми с усилием шевелит.

-- Бизнес? А меня -- дурачком? Суки. Л-ладно!

Вот зараза. Стукнет еще из зависти, раззвонит!

-- Я пошел. Со старпомом сами разбираться будете.

Вздохнули тяжело:

-- Вот тебе один фунт за один час вахты. Знай нашу щедрость. А теперь иди, постой еще семь минут для ровного счету. Будь человеком.

А тот с разгону беспроигрышно выставляет ультиматум:

-- Ще-едрость... Возьмете в долю -- постою, так уж и быть.

-- Что-о? Мало?!

-- А что -- много?

Жадный матросик попался и наглый. Если вот так, ни за здорово живешь, отваливают фунт -- значит, очень им надо. Значит, можно потянуть больше. Засовывает он этот фунт в карман подальше и повторяет:

-- Давай по-честному. Кто все это время у трапа парился? Значит, вхожу в долю.-- На треть претендует, бродяга!

И глядя бессильно на алчущую и потную его физиономию, вдруг разражаются они нервическим хохотом:

-- Так -- в долю хочешь? На троих?

-- Хочу!

-- Ха-ха-ха! Ох-хо-хо-хо! Полную треть?

-- Да. По-честному. А что?..

-- Ха-ха-ха-ха!..

-- Да вы че гогочете!

-- Ну, выдай ему его долю!

Выдвигают рундук и опказывают ему труп.

Тот сереет и отваливает челюсть. И при виде его остолбенения они опять истерически закатываются:

-- Хотел на троих? Заметано! Так теперь и скажем.

-- К-кому ск-кажете?..

-- Ох-ха-ха-ха!.. "К-кому, к-кому!" Прокурору, тля!

-- М-м-мужики, вы ч-чего... Это ч-что...

-- Это? Ой, а что это? С утра не было. Ха-ха-ха!..

-- Дак вы-вы-вы...

-- Нет уж, не вы-вы-вы, а мы-мы-мы. Ты чего, грамматику в школе не проходил? Кто на стреме стоял? Кто треть требовал?

-- Точно. Мы ребята добрые.

-- И справедливые. Получай заработанную треть!

-- Да вы как?..

-- Молча, тля. За шнурочек.

-- Какой шнурочек?

-- Специальный. Который он сам себе на шею надел.

-- Как? Дак а чего? теперь-то?

-- Дак а теперь-то ничего. Бабки на троих делить.

-- А его чего?

-- А ему теперь чего. Морской закон суров: кирпич на шею -- и за борт.

-- А где кирпич-то взять?..

-- А вот твоя рожа как раз подойдет.

-- Дак увидят!

-- Что увидят -- рожу? Долбак! На солнце ночью полетишь, понял?

И садятся они бок о бок втроем пересчитывать и делить все эти грязные и мелкие бумажки.

5. СКОРАЯ МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ

Доктор же тем временем, гуманист в белом халате, соблазненный сверх меры чужим вожделением, видом спиртика и звуком струи из склянки, набулькал себе полмензурочки, закусил сырком, засмолил болгарской сигареткой и, заботясь судьбой своего доллара, опять же, томимый скукой и бездельем, звонил по каютам в поисках должника.

Ударил телефон нашей троице по ушам, по нервам, сбил со счета, оцепенил. Брать трубку, не брать? А если не брать -- что говорить потом, где был, куда делся?..

-- Алло?

-- Такой-то у тебя сидит?

-- А что?

-- Ясно. Если сидит -- никуда не трогайтесь.

-- Почему?..

-- А потому, что сейчас к вам придут!

-- Кто?..

-- Кто надо, тот и придет,-- зловеще обещает доктор.-- Сейчас увидите.-- Это называется -- каждый развлекается, как может. В море театров нет. Оно само себе театр.

Заговорщики холодеют. Мандражируют.

Стучат в дверь -- громко, размеренно: официально. И тот, который третий, вообще зеленеет и норовит попрощаться, ладно, ребята, я тут не при чем, так что пошел, пока. Ему возражают, ну нет, ишь намылился, третий так третий! а то покажем, что это вообще ты все придумал и организовал, с вахтенным договорился, из хитрости в чужой каюте все совершил, и душил сам, а мы только помогали. И его начинает колотить крупная лошадиная дрожь.

Тут-тут-тут! Трах! трах! тра! Разбирают деньги, прячут стаканы: у-у доктор, интеллигент проклятый, как чего учуял, что теперь будет!.. Отпирают...

-- Всем сидеть на местах! -- дурачась, командует доктор, молодой специалист.-- Ну-с, друзья мои, пора поделиться доходами.

Они смотрят, как кролики на удава, и мелькает на миг мысль, а не придушить ли заодно и доктора; и дело с концом, шито-крыто. Но не настолько у них еще крыша поехала, и мысль эта безумная развития не получила.

А доктор, с мелким удовольствием отмечая их растерянный вид, веско объявляет: