Легенды о Дневе. Право на счастье. Часть 2

– Может быть, но и ты занимаешься самообманом. Ты смотришь на Брайтона, лелея мысль о том, что это он изливает такие речи, но сама прекрасно понимаешь, что твоя голова лежит на груди ублюдка инквизитора, который избивал тебя прошлой ночью. Ты смотришь на Брайтона, гладишь его лицо, но забываешь, что это не он, а я. И да, я отвечу, почему я связал тебя той ночью, – Скелдриг прикрыл глаза, поскольку лёгкий ветер подул дымом от костра в их сторону, как только это прекратилось, он снова открыл их и продолжил, – будет звучать до банальности смешно, но я боюсь. Боюсь не того, что ты убьёшь меня, а что исчезнешь. Исчезнешь раз и навсегда из моей жизни. Отправившись в деревню за травами, я больше не надеялся тебя увидеть, но ты была там, под деревом, Илина. В тот момент я испытывал самое настоящее счастье. Поверь, я ценю каждое мгновение, которое провожу рядом. Каждое, пускай и силой отобранное, вырванное у судьбы, но я наслаждаюсь проклятым самообманом, как ты сказала. Я не хотел раскрывать правды, но пришлось. Мне было больно, когда ты выкинула кольца, дав понять, что мне никогда не быть твоим, а тебе моей. Мы оба вчера вечером, в приступе истерики поддались самообману, он буквально вёл нас! Ты плакала и целовала меня, кричала, что прощаешь. Утром, я надеялся на лучшее, как маленький ребёнок, но нет.

Илина молчала, после чего привстала на локте, посмотрела в глаза Скелдрига и сказала ту фразу, которую хотела просто удавить в себе:

–Я тоже. Я тоже упиваюсь этим обманом. Скелдриг, прошу тебя, хватит насилия. Ведь я знаю, в тебе ещё есть человечность. За эти годы ты спрятал её очень глубоко, но она есть. Я отправила тебя на казнь, шла в храм убить ради своей любви, из-за меня погибли люди. Я не лучше и не хуже тебя, но я всё ещё не потеряла свою человечность. Пускай я ненавижу инквизитора Скелдрига Гая, но ты сейчас не он. Я не могу смотреть в лицо своему любимому просто так. Я вижу его, но осознаю, что это ты.

Инквизитор внимательно посмотрел на колдунью, аккуратно помог Илине сесть, после чего спросил:

– Если я отпущу тебя, ты сразу уйдёшь, бросишь меня здесь, воткнув мне нож в горло?

– Нет, не сразу… – глаза Илины наполнились слезами. – Я встречу с тобой рассвет и только потом убью, за всю ту боль, которую ты мне причинил, за все страдания, которые обрушил на меня и мою семью, за надругательство, верёвки, избиения! Прости, Скелдриг, но я не смогу с этим смириться. Я слишком много пережила в храме, чтобы оставить всё, как есть. Я уверена, ты поймешь, тем более мы оба знаем, самообман не может длиться вечно, он либо превращается в правду, либо умирает, оставляя раны на сердце. Ты мечтаешь, чтобы это была правда, я не смогу её принять. Твои мысли, действия не понятны мне, я сижу здесь только потому, что настала ночь, а не потому, что хочу остаться здесь. Твоя любовь однобока, крива, то, что ты называешь любовь, остальные называют садизмом. Прости, Скелдриг, но я уйду, оставив тебя умирать среди этих гор, но вначале мы встретим рассвет, и я думаю, выпьем тот спирт, который остался в бутылке.

Инквизитор молча смотрел в глаза Илине, скупая мужская слеза пробежала по его левой щеке, он аккуратно достал нож из-за пояса и отдал ей, нежно вложив в ладонь, бережно поддерживая опухшую руку своей фарфоровой ведьмочки. Илина поцеловала Скелдрига, инквизитор почувствовал сладкий медовый вкус её губ. Его жизнь уже не имела смысла, и он не мог больше сдерживать всё, что было у него внутри. Он хотел выть, словно раненый зверь. Он всё же оторвал её от себя, уже без наивных мыслей о том, что поцелуй предназначался ему и сказал:

– Этот поцелуй всё равно не мой. Я знаю, боль, которую я тебе принёс несоизмерима, но и ты сейчас ломаешь и крошишь мою душу, заставляя выворачиваться наизнанку от гнева.

– Тебе больно инквизитор? – глаза девушки блестели от слёз.

– Да. Мне тоже больно. Каждый взгляд на твои раны заставляет просто ненавидеть себя. Я хочу жить, как человек, но, увы, приходится быть просто проклятым зверем, чёртовым псом, который недостоин ничего, и всё, что успел заслужить это смерть. Я ненавижу себя, Илина! Эти поступки, слова, я знаю, это всё просто пыль, такая же как и моё существование.

– Успокойся – тихо произнесла колдунья, посмотрев на нож в своей руке – сегодня всё закончится для тебя и меня.

– Спасибо тебе – чуть слышно ответил Скелдриг, после чего посмотрел на нож и спросил. – Думаю, ты знаешь, как пользоваться им. Если нет, я расскажу, бей в шею, ровно вот сюда – инквизитор пальцем указал на кадык. – Тогда я не смогу дышать и захлебнусь кровью. Не совсем долгая смерть, конечно, но очень мучительная, и тем более шанса выжить у меня не будет.

– Я запомню.