Легенды Октады

  Неожиданно из зарослей папоротника наперерез нам выскочила дикая свинья, а за ней цепочкой высыпали восемь сереньких в темных пятнах поросят. Увидев перед собой всадников они дружно захрюкали и рванули на другую сторону уже нестройным косяком.

  -Тьфу, напугали, уроды, – выругался мастино чуть слышно. Я погрозил ему пальцем. В тоже мгновение, следом за выводком на дорогу выбежал огромный секач. Он еще не остыл после выяснения отношений с молодым соперником и теперь, потеряв из виду семейство, увидел непонятных всадников. Кабан был на редкость крупным, весом не менее двух центнеров. Что уж его побудило к решительным действиям трудно сказать. Только этот живой таран, пригнув голову к земле и выставив вперед свое безобразное рыло с загнутыми кверху клыками, взрыв копытом землю, ринулся на жеребца графини Урсулы. Я пришпорил своего коня и за секунду до удара оказался между ними. Он буквально смял нас, обдав кровью с ног до головы молодую женщину. Мой жеребец был убит сразу, а я, вылетев из седла пробкой, влетел в ствол могучего дуба. Правую ногу обожгла кинжальная боль, которая разнеслась эхом по всему телу. Нащупав сук, который как спица, проткнул мне насквозь бедро, я выругался про себя: "только этого не хватало". Гвардейцы, развернувшись, поскакали на секача, высоко подняв свои палаши. Кабан, сделав круг, вновь стал бить копытом, выбирая новую мишень. Щетина на нем стояла дыбом, а окровавленная морда с маленькими глазками уставилась на принцессу.

  -Айсан! – крикнул я, раздражаясь и свирепея от боли и собственного бессилия. Но кричал я напрасно. Мастино, как призрак, возник перед лошадью принцессы, выпятив вперед свою мощную грудь с "белой птицей" и подняв трубой хвост. Пес оценивал противника, пытаясь найти его слабые места. Секач не выдержал этого противостояния, и первый ринулся на собаку. Мастино не шелохнулся. "Да, что же это такое!" – разозлился я, но опять недооценил своего верного товарища. За долю секунды до смертельного удара пес ринулся навстречу кабану и, неуловимо увернувшись от смертельных клыков, сомкнул свои челюсти на его пятачке. Секач рухнул как подкошенный, сраженный насмерть болевым шоком. Пес через некоторое время разомкнул зубы и отошел от поверженного им исполина, оценивая свою фирменную работу. Принцесса мигом соскочила с лошади и обняв собаку за шею, прижала к себе его благородную голову. Урсула де" Мовитьон бросилась, в свою очередь, ко мне. Мерзкий сук извлекли из моей ноги, рана была нехорошей, кровотечение не прекращалось. Пришлось выше наложить ремень и туго его затянуть. Графиня послала в замок гвардейцев, чтобы оттуда за мной прибыла легкая повозка, ибо не идти, ни ехать верхом, естественно, я не мог.

  -Простите, граф, но я теперь от вас не отойду ни на шаг, – предупредила меня она, и легкий румянец проступил на ее щеках.

  -Да я, вообще-то и не возражаю.

  Вальяжно подошедший мастино, нахально мне подмигнул. Примерно через час мы уже оказались в замке, который был действительно выстроен в старых рыцарских традициях. Высокие стены, сложенные из огромных валунов, башни по всем четырем углам, глубокий ров, заполненный мутной водой и скрипучий подъемный мост. Внутри нас встретило десятка три людей, они искренне обрадовались, увидев графиню. Меня, осторожно сняв с повозки, перенесли в гостевую комнату и уложили на массивную дубовую кровать. Управляющий замком мэтр Бюссо отдал какие-то распоряжения, все засуетились. Принцессу проводили с почетом в другую комнату и оставили с ней двух юных служанок, у ее двери остался один из сержантов. Второй, плотно перекусив, улегся спать, чтобы на ночь сменить своего товарищ. Графиня приказала поднять мост, что немедленно выполнили. Врача в замке не было, и мэтр Бюссо сам вызвался обработать мою рану. Нога, перетянутая ремнем, уже онемела. Я придвинул к себе свой кожаный саквояж и попросил мэтра Бюссо принести мне горячей воды и чистых тряпок для перевязки.

  -Я помогу, – твердо сказала графиня.

  -Вид крови может на вас плохо подействовать, – попробовал отбиться я, но она была непреклонной. Я подозвал мастино и попросил его встать у двери, затем повернулся к графине:

  -Вы позволите мне переодеться, я смущаюсь вашего присутствия.

  Когда она отвернулась, открыл саквояж и достал колбу с красноватой жидкостью. Пес из-за плеча с любопытством наблюдал за моими действиями. Открыв притертую пробку, я аккуратно вылил половину содержимого себе в рану. Раствор сразу же забурлил, образуя густую розовую пену, просочился насквозь, выталкивая крупинки грязи. Когда он перестал пениться, я снял с бедра ремень. Ногу неприятно стало покалывать, начиная от стопы и до бедра. Пришел мэтр Бюссо и принес целый таз горячей воды и чистые куски белой льняной материи. Я поблагодарил его, снял разорванные штаны и стал смывать с себя старую кровь. На месте рванной сквозной раны розовел нежный "звездчатый" рубец. На всякий случай я туго забинтовал это место и укрылся одеялом. Мэтр Бюссо унес все ненужное и оставил на столе бокал с отваром из трав.

  -Это вам надо выпить.