Легенды Октады

  Рядом со мной неожиданно возник Аргор, он протянул мне второй лук и колчан со стрелами в малиновых опереньях. Когда положение наших защитников стало критическим, мы начали стрелять, тщательно целясь в черных всадников. Дважды я промазал, но Аргор был великолепным стрелком – уже четыре императорских солдата были выбиты точными выстрелами. Их командир, заметив неожиданную подмогу, что-то гортанно крикнул и показал своим мечом в нашу сторону. Несколько его солдат достали арбалеты и стали заряжать в них тяжелые стрелы, к нам бросились пятеро спешившихся всадников с мечами наперевес. Заметив нас, намитриец Алунаф приободрился, и повел своих людей в решительную атаку. Под ударами его палицы раскалывались щиты и шлемы императорских солдат. Великан врубился в их строй, круша противника налево и направо пружинящими ударами, пока не столкнулся с другим, таким же, как и он сам, лихим бойцом – командиром кавалерии Брилайном.

  Я толкнул Аргора в бок и указал рукой:

  -Арбалетчики.

  Парень, увидев их, быстро переместился на другую сторону от меня. А я чтобы не стать идеальной мишенью для стрелков, бросился навстречу их пехотинцам, которые должны были закрыть меня своими спинами. Каждый выстрел зверобоя был смертельным, арбалетчики один за одним полегли, сраженные его стрелами, но последняя стрела тяжелого арбалета все же достала охотника, пригвоздив его тело к стволу дерева. Всего этого я не видел, но почувствовал его боль и последний вздох, вырвавшийся из его груди.

  Напавших было пятеро. Они скалили в зверской усмешке свои зубы, ожидая скорой расправы надо мной – еще бы, опытные солдаты, закованные в латы и какой-то штатский франт. Первого я уложил из пистолета еще на подходе, метнув клинок, свалил второго. "А вот с вами немного повозимся," – зло пронеслось в голове. Сделав обманный выпад, вонзил палаш в незащищенное горло третьего, а четвертого оглушил с разворота ударом пистолета, который разлетелся от удара в щепки. Пятый, почувствовав опасность, рванул назад, но было уже поздно. Я настиг его на просеке, рубанул палашом наотмашь. Внизу тоже все закончилось. Два великана лежали рядом, сжимая рукоятки клинков, глубоко впившихся в их тела. Я привстал на колено и приподнял голову Алунафа. Великан посмотрел на меня мутным взглядом:

  -Я успел… – прошептал он бледными губами и ушел в вечность. Его мавры, так храбро сражавшиеся впервые не за деньги, а за веру в добро, лежали в ущелье вперемежку с изрубленными ими кавалеристами императора. Я вырвал злосчастную стрелу из груди Аргора и сложил его руки на груди.

  -Браво, Ренуар, – услышал я глуховатый голос за спиной: – Хорошую резню вы тут устроили во имя торжества добра. Я бы даже сказал воинствующего добра. Как вам нравится такое определение?

  Я повернулся. Среди убитых стоял, закутанный в коричневый плащ советник императора. Лицо его скрывала вечная тень от глубокого надвинутого капюшона, но даже так я различил его мерзкую улыбку.

  -Какое сильное чувство праведного гнева сейчас кипит в твоем сердце. Не давай ему остыть граф. И мы лучше поймем друг друга.

  Он сделал шаг ко мне, переступая через убитых. Я весь напрягся, готовый сорваться ему навстречу.

  -А вот этого делать не стоит, граф. Я сейчас опасаюсь, что с вами не справлюсь. На вашей стороне, чувствую, скопились более темные силы. И как вы все-таки относитесь к этому понятию – добро, особенно когда нарушаются такие постулаты добра: ни убей, ни укради, ни прелюбодействуй ? С последним я, конечно, не прав, но у вас с графиней все еще впереди, – он противно беззвучно засмеялся: – Не обижайтесь, я шучу.

  Я прикрыл на мгновение глаза и сосредоточился. В ту же секунду все вокруг пошло ходуном, завертелось по кругу, замелькало, приняло размытые цветные контуры. Мы стояли напротив друг друга на небольшой каменной площадке округлой формы.

  -Замечательно, – искренне восхитился он: – Вы, граф, самый достойный из учеников Учителя. Суметь так абстрагироваться. Вы поистине владеете мастерством иллюзий. Но не будем друг друга агитировать. Давайте раскроем карты. Меня, как вы уже давно догадались, интересует только рукоять жезла Октады. Кто мне ее передаст – вы или принцесса, не имеет значения. Взамен, я сделаю все, что хотите. И не отвечайте мне сразу. Во-первых, это неприлично, а во-вторых, будет неправдой. Давайте встретимся где-нибудь ближе к вечеру и уже обсудим все серьезно. "Он пытается проникнуть в меня, – понял я, чувствуя неприятную тяжесть в голове. – Если ему это удастся – тогда конец." Я глубоко вздохнул и стал отвлекаться от услышанного и увиденного: детали своей комнаты в детстве, затем стал вспоминать длинные и непонятные заклинания ангерийских монахов, выдолбленные на стенах пещеры и плохо различимые в свете факелов. Голову отпустило, и я открыл глаза.

  -А ты не так прост, – уже зло прохрипел человек в плаще и стал медленно растворяться в воздухе, пока совсем не исчез с площадки.