Легенды Оромеры. Великий Орёл.

Саквояж, выпачканный в земле и с лопнувшим ремнем, обнаружился за ближайшими же кустами. Эмилия, издав обрадованный писк, кинулась к своим вещам, вытащила какие-то шмотки и скрылась за кучей веток.

- Ворон, стой, - Костя присел возле саквояжа, - подождать надо.

Кожаная сумка была грязна, как будто ее протащили по влажной земле и поцарапана, но цела и даже не вскрыта. Костя поворошил вещи – сухие, роса не проникала. Значит, лошадь ее просто потеряла.

Из-за куста выбралась Эмилия. Затянутая в глухое платье, она сразу стала казаться старше, отстраненнее. Костя с неприязнью к переменам в ее облике подумал, что теперь ей бы подошло слово «барышня», чужое и ранее не применявшееся. Потому что было не к кому.

- Возьми, - девушка протянула ему аккуратно свернутые свитер и штаны, - спасибо. Пойдем дальше?

- Да, конечно, - Костя заспешил в лесную чащу чуть ли не впереди своего ящера. Платье, потерянное с седла, нашлось в полусотне метров от стоянки. Зацепившись подолом за ветку, оно вольно раскинулось, кокетливо помахивая рукавами. Эмилия кинулась к вещи, ощупала ее и, торжествуя, вытащила из кармана колечко. Тут же надела на палец. Костя внутренне скривился – вот девочка, сразу за цацку схватилась. Свернутое платье отправилось в саквояж, а путешественники отправились дальше в поисках Дэвгри.

Жалобное ржание первым услышал Ворон, насторожился, обрадовался и потянул хозяина побыстрее пообедать. Дэвгри зацепилась поводьями за толстый сук и за прошедшее время объела и вытоптала всю растительность вокруг себя. Освобожденная, она сию минуту потянула вбок, к протекающему ручью. Долго пила, отфыркиваясь и кося на отирающегося вокруг ящера.

Ворон ходил вокруг, примеривался, потом, то ли не выдержав, то ли решив, что еда уже достаточно отмылась изнутри, поскреб круп лошади клыком. Дэвгри всхрапнула и прыгнула вперед, в надежде удрать, но Костя бдительно перехватил ее за повод, не дав даже выбраться из русла. Ворон, получив вместо конской ляжки хлопок по носу, презрительно фыркнул.

- Здесь придется ночевать, надо дать лошади отдохнуть, а ящеру покормиться. Слышал, зверюга, охота! – Костя на поляне снял с ящера седло и дал ему тычка в сторону леса. Ворон с удовольствием передернул шкурой и подставился боком – вот тут, хозяин, почеши еще. Получив еще несколько попинываний, фыркнул и ушел.

- Он вернется? – обеспокоенно спросила Эмилия.

- Куда денется! Поймает кого-нибудь и придет. Иногда я думаю, что эта хитрая сволочь умнее меня.

Эмилия тихонько хихикнула.

Развели костер, вскипятили чаю. Сварили кусок кабаньей ноги, пожертвованный вернувшимся довольным Вороном. Уже вечером, Эмилия, разглядывая свою руку, доверительно произнесла:

- Хорошо хоть ИКо нашлось.

- Что нашлось? – Костя приподнялся на локте.

- ИКо. Идентификационное кольцо. Когда я в звероформе, показывает другим, что я разумная, чтобы не перепутали. И принадлежность к роду. У тебя ж такое же есть.

- У меня? – парень недоверчиво осмотрел свои пальцы. Нашел только драконье кольцо, и никакого ИКо, - Это?

- Ну да. Тут даже твоя звероформа нарисована.

Костя покрутил металлический ободок на пальце. Вот оно как, звероформа, оказывается.

- Ты ведь тоже оборотень, да? А кто? ИКо змея, на шее амулет волков. А на самом деле?

- Знаешь, я пока сам не определился, - попытался отшутиться Костя.

- Как так? – девушка охнула, тревожно затрепетали ресницы.

- Я до недавнего времени жил совсем далеко отсюда. Там, где оборотни только в сказках. А ты зачем к своему орлу идешь? – поспешил сменить тему парень.

- Там разобраться надо. То ли он наш род проклял, то ли само так нечаянно получилось. В общем, надо мне к нему обязательно. Давай уже ложиться, спать хочется, - девушка ненатурально зевнула, тоже не желая рассказывать всей правды.

***

Путь до столицы оказался неожиданно приятным и коротким. Нескучное общество, ночевки у тлеющего костра под горячим боком ящера, и даже испортившаяся погода не могла нарушить хорошего настроения. Проезжая мимо деревни, Костя раздобыл для Эмилии кожаный плащ, не новый, но добротный, он скрывал всадницу от кончика носа до мысков сапожек.

Уже когда показались городские дымы и на дороге стали все чаще попадаться телеги, груженые всяким барахлом и продуктами, нарядные коляски и даже локомобили, Эмилия занервничала. Потом решительно остановила лошадь:

- Извини, я тебе соврала. Нет у меня в столице никакой тетки.

***

- Нет, нет, и еще раз нет! Ты остаешься дома, - Генри решительным жестом прервал готовящуюся возразить жену, - я не буду говорить, что это слишком опасно, тебя все равно опасность не остановит. Но подумай о том, что будет с Эмилией, если она вдруг решит вернуться, а дома никого не окажется? Не думаю, что наше отсутствие улучшит ее психологическое состояние. Которое будет и так, мягко сказать, неважным. Потому что вернуться ее заставит только что-то из ряда вон выходящее.