Легенды Пустоши

Кувырок — теперь я спиной к западу, солнце мой союзник, оно нещадно слепит противника. Ну что ж, пришло время показать, кто здесь чемпион!

Зверро тяжело дышал, высунув широкий язык, покрытый крупными пупырышками. Устал. Или хочет, чтобы я так думал?

Да брось, Танцор! Не может он быть хитрецом, это же мутант — тупая махина, побеждающая не за счет коварства, а благодаря мощи.

Сейчас я обведу тебя вокруг пальца, урод. Этот маневр я готовил долго.

«Раз» — прыжок влево. «Два» — резкий выпад, и клинок рассекает мускулистое предплечье мутанта. «Три» — я отскакиваю назад, а молот выпадает из его пораненной руки.

Зверро издает жуткий вопль, ошалело пялится на капающую кровь. Он достает из ножен устрашающий кинжал.

«Танцор! Танцор!» — дружно скандирует арена. Наконец-то. Как я ждал этого момента…

Движения раненого и обессиленного мутанта стали медленными и неуклюжими. Вот длинная лапа с кинжалом устремлена к моей голове. Но выпад уже не такой быстрый. Я пригибаюсь, подныриваю под его рукой и иду на сближение. Передо мной окровавленный живот Зверро.

Всё. Я готов для смертельного удара. Но просто убить недостаточно…

* * *

Я долго думал — ставить на себя или на Зверро.

С Маликом я обо всем договорился. Если умру, он передаст деньги атаману и присмотрит за моим сыном.

Вот только была одна проблема.

Ставки разделились поровну, и теперь выигрыша не хватит в любом случае. Малик же из своего кармана доплачивать, разумеется, не станет. И тогда сыну конец. Тесак слов на ветер не бросает.

— Ну, что решил, Танцор? — вывел меня из раздумий веселый голос букмекера Миньки.

— Слушай, а на ничью ставки есть?

— Ты чё, чемпион, кукурузной водки перепил? Конечно нет, бой-то насмерть.

Я протянул Шустрому все свое золото:

— Ставлю на ничью.

Минька удивленно выкатил глаза и спросил:

— Шутишь, Танцор? Как в бою насмерть может быть ничья?!..

* * *

«Раз» — меч входит в живот мутанта, и я смотрю, как его глаза угасают. «Два» — беру его руку, обмякшую, но все еще сжимающую кинжал. «Три» — вонзаю клинок себе в сердце.

Над ареной повисает недоуменная тишина.

Последний вальс завершен.

Никита Аверин ЦЕНА ПОБЕДЫ

К Арзамасу подъехали ранним утром. Андрейка и Жук покачивались на лежанках в такт рытвинам. Спали мои помощники крепко, что не удивительно — весь день вчера мы вызволяли грузовик из грязи. Управители Арзамаса и соседних городов о дорогах, похоже, вообще не заботятся: ямы, колдобины, а зачастую и вовсе еле заметная колея, петляющая меж холмов и оврагов, — вот типичное шоссе в этих местах.

Другое дело — широкий тракт между Москвой и Киевом. По нему ежедневно курсируют десятки торговых караванов, фермерские повозки проезжают, доставщики спешат по своим делам, монахи Ордена Чистоты… Кого там только не встретишь. Поэтому и содержится тракт в отличном состоянии. А здесь что? Не дорога — одно название. Мутафагов вам в постель!

— Дядя, мутафаги нас окружают? — Из спальника показалась заспанная морщинистая мордаха Андрейки.

Видимо, я размышлял вслух. Это от усталости.

— Все нормально, малой, нет тут никого. — Я успокаивающе улыбнулся. — Откуда этой мерзости тут взяться? Мы уже почти приехали…

— Арзамас? Здоровско! — Племянник ужом выскользнул из спальника и принялся обуваться. Получалось у него не очень-то хорошо. Он смышленый мальчишка, но какая-то загадочная хворь обошлась с ним сурово. В свои десять лет Андрейка выглядел как повидавший жизнь старец: лицо в морщинах, волосы редкие, седые, кожа сплошь в коричневых пятнышках. Лишь маленький рост и ясные зеленые глаза выдавали его настоящий возраст.

На лежанке заворочался Жук. Чуть приоткрыв глаза, он вмиг оценил ситуацию и, поняв, что опасности нет, уснул опять. Таким талантом — спать, пока есть возможность — обладают все наемники, и Жук, хоть и бывший, в этом смысле не исключение.

— Дядя, мы уже приехали, да? Тут так здоровско! Смотри, какие большие ворота… — Наконец обувшись, племянник забрался на соседнее кресло и теперь тараторил без умолку. Его жадный до новых впечатлений ум впитывал происходящее вокруг.

Посадка у нашего грузовика довольно высокая. Чтобы лучше разглядеть заинтересовавшее его, мальчик забирался на сиденье с ногами, что обычно было строго-настрого запрещено. Но сейчас я на это махнул рукой.

— Какая длинная очередь у ворот… Смотри, смотри! Отряд наемников. А вон телега и зверь, я о таком даже не слышал. А народу, народу собралось! Наверное, со всех ферм окрестных на гонки посмотреть приехали…

— Андрейка, притихни, — цыкнул я на племянника, и тот послушно затих, усевшись как положено. Но даже с закрытым ртом он всем своим видом выказывал волнение. Ну еще бы, мальчишка впервые выбрался за пределы родного хутора.

Меж тем очередь у ворот медленно, но верно двигалась, и вот настал наш черед проходить досмотр. Заглушив двигатель, я открыл дверцу и, скомандовав Андрейке: «Разбуди Жука», выбрался наружу, под палящие лучи полуденного солнца.