Легенды русского шансона 2002

В конце 60-х на Западный Урал на смену джазу пришел рок. Поначалу «Битлами» у ребят были абсолютно все, кто пел не по-русски: «Роллинги», «Криденсы», «Энималс». Лет в 13-14 Полотно стал организовывать разные вокально-инструментальные ансамбли. В одном из таких составов поучаствовал сосед Гешка-цыган — почему-то в роли барабанщика, хотя прекрасно играл на гитаре — цыган все-таки.

«С тех пор, сколько себя помню, всегда был руководителем ансамбля, — говорит Полотно. — Этот груз на мне и по сей день. А почему так — не знаю. Либо гитарой в силу природного дара лучше владел, либо организационная жилка уже тогда была сильна».

..После третьего класса школа для еще недавно исключительно отличника и хорошиста Толи По-лотнянщикова была закончена. «Учиться больше не хотелось. На улице интереснее», — решил он. И следующие 4 года просто «дотягивал» до ПТУ.

Школа — не ремеслу ха Форма, жратва — житуха!

Ну-ка, на заводы, пацанва!

«У пацанов эпохи социализма не было альтернативы. Без родителей под боком, поминутно наставляющих на путь истинный: «учиться, учиться и учиться», сам, своей головой, ты до этого не допрешь: мол, хорошо бы десятилетку окончить, в музыкальную школу пойти... Такие вещи, как скрипочки-арфы-хоры по понятиям двора были вообще чуть ли не западло. Да и у родителей лишних денег не наблюдалось. 12 рублей на музыкал-ку — для моей мамы, получавшей 90 рублей в месяц, это было серьезной тратой».

ВИА, сколоченный Анатолием в 19-м училище, имел ошеломляющий успех не только в родных стенах, но и в соседней школе. Инструментальный состав ансамбля был классическим рок-н-ролль-ным: три гитары, все самопальные, и ударная установка без бас-бочки, но с «настульным» рабочим барабаном. Кинаповские колонки, где инструменты и голоса мешались в одну кучу, лишь усиливали драйв. Ангажемент не заставил себя ждать. Коллектив перебрался под крышу Дома культуры на Майском, оккупировал танцплощадку, «сел» на процент от сборов и задавал жару вплоть до ухода отца-основателя в армию.

«Была возможность остаться в Перми в музвз-воде, — вспоминает Полотно, — но матушка моя, Царствие ей небесное, — правильная была такая женщина, сказала: «Толя, служить, так служить. Поезжай, куда пошлют, хоть мир посмотришь». И я отправился на берега озера Балхаш».

Вернувшись в родную Пермь из армии, Полотно оказался в странной пустоте. И внезапно захотелось того, о чем в школе и не думал — учиться! «Уму, как и бицепсам, нужна накачка, подпитка». А ум парня голодал. Да так, что местное культ-просветучилище с первых минут пребывания в его стенах показалось ему чуть ли не консерваторией. Манило все, но особенно — народные инструменты.

— Что, и сейчас на балалайке смог бы?

— Запросто, и на домбре тоже.

Случилось так, что на выпускных экзаменах в училище оказался заведующий кафедрой Пермского института культуры Владимир Иванович Новаторов. Неизвестно, что произвело на него впечатление, но...

— Молодой человек, вам нужно поступать в институт, ¹— отметив выпускника Полотнянщикова, которого еще недавно лишали стипендии за драки и сдавали в милицию, напутствовал Новаторов.

' Да я, вроде, не хочу, с культурой, вроде, все нормально; и вообще, мне на танцах играть надо.

**— Танцы никуда не убегут, а вот духовность — может,

| Jf Полотно отправился получать «высокое», как он потом напишет в своей автобиографии, образование. Днем учился, вечером играл на танцах в кабаках. Параллельно занимался художественной самодеятельностью ремзавода, куда попал по распределению еще после ПТУ.

«Никаким артистом, автором-исполнителем, я тогда себя и не мыслил. Шел, куда душа вела: двор, хоккей, бокс, танцы, общение с людьми. Одно стало осязаемым: желание учиться. Получалось: целый день я занят, но мне легко, в кайф. За который еще и деньги платят».

Заработать кучу денег Полотно, по собственному признанию, никогда не стремился, но особых проблем с ними не испытывал. Его институтская стипендия — повышенная — составляла 46 рублей. Примерно столько он зарабатывал за вечер, играя в кабаке. Однажды пришел Анатолий получать стипендию — накопилось за полгода. А там ему давай «клизму вставлять»: «Почему вовремя деньги не забираешь; мы тут для тебя депонент открыли, понимаешь...» И выдали — в наказание — монетами по 10, 20, 5 копеек. «С меня чуть джинсы не спали от тяжести», — вспоминает Анатолий,

Наверное, в силу уже тогда бившей через край природной энергетики, Полотно притягивал к себе людей больших: заведующего кафедрой института, директоров — завода, училища, Дома культуры. «Толя, к тебе тянутся люди, ты — хороший организатор, давай наладим художественную самодеятельность», ■— такие предложения были обыкновенным делом. Впрочем, одно оказалось необычным: Полотно попросили возглавить... теплоход. Да не простой — агитационный! «Заодно и название ему придумаешь». И Анатолий придумал. Он дал партийному судну имя поэта-декадента: «Каменский». Декадентство списали на патриотизм: поэт Каменский, оказывается, родился на берегах Камы.