Легенды ржавых шестерней

Рэй, вовремя спохватившись, извинился перед зрителями. Он сослался на свою неопытность и незнание, что всё это было лишь схемой для выкачивания денег. Удачным стечением обстоятельств стало и то, что деньги с жертв парень получил в криптовалюте, об обладании которой знали только он и Сэм, впоследствии изгнанный из гильдии. Но не за то, что обманывал людей, а за то, что попался, поставив под удар соратников. Однако молчание Рэя привлекло внимание офицеров. С тех самых пор, вне стрима, он стал выполнять для «RustИGears» мелкие поручения. Сперва передавал данные исполнителям, причём делал это заранее заготовленными шифрами и с другого аккаунта, позже оказался повышен до наблюдателя. Используя несколько аккаунтов, Рэй умирал каждым из персонажей и в образе бесплотного духа вставал в местах, где с некой долей вероятности появлялись редкие растения, минералы или животные, о которых тут же сообщал охотникам. За свою работу парень получал более чем достаточно. Порой даже больше, чем приносили ему трансляции. На посту наставника Сэма заменила Кику — японка, превосходно владеющая английским. Они ни разу не виделись в реальной жизни, однако, спустя время, завязался виртуальный роман. Рэй очень хотел прилететь к девушке, но политика, никогда не обращавшая внимания на простых людей, и природа, которую человечество, кажется, достало, продиктовали свои условия. Вспышка нового вируса, чем-то похожего на всем известный грипп, но в более извращённой форме, медленно распространилась по всему миру. Озабоченное здоровьем граждан, японское правительство закрыло границы для иностранцев на неопределённый срок. Если раньше расстояние лишь подстёгивало Рэя и Кику, то теперь между ними всё чаще начали возникать ссоры на пустом месте. В итоге всё пришло к своему логическому завершению: ссоре и расставанию. Однако виртуальные отношения не прошли бесследно. Рэй, благодаря подруге, очень быстро поднялся по карьерной лестнице внутри гильдии, став офицером. Теперь он сам мог раздавать задания и из всего спектра деятельностей выбрал для себя самую неприметную, но не менее прибыльную — продажа поддельных вещей. Со всех уголков виртуального мира он получал запросы, сортировал их, отдавал посыльным, а те в свою очередь передавали исполнителям или заказчикам. Естественно, последние в большинстве своём думали, что покупают ворованные брендовые вещи, что Рэя откровенно забавляло. И ведь никто и никогда не смог бы обвинить гильдию — вся работа протекала через третьих, четвёртых и пятых лиц. Паутина связей была настолько массивной, что в какой-то момент Рэй выбрал себе нескольких протеже, чтобы те разбирали почту за него.

Процент с торговли и деньги подписчиков на прямых трансляциях позволяли Рэю жить так, как он всегда хотел. Не богато, без излишеств, но с мощным компьютером и любимым хобби. Большую часть остальных денег парень отдавал бабушке. И жизнь казалась тем самым раем, о котором он мечтал, будучи ещё подростком. И так было вплоть до первых ласточек раздора внутри «RustИGears». Уже тогда Рэй старался сохранить привычный уклад, однако успешными его усилия назвать было нельзя. А когда разгорелся огонь войны между гильдиями, парень решил сражаться за себя. Он включил трансляцию и без лишних слов сдавал позицию за позицией. Главное — делать это максимально правдоподобно, чтобы ни у кого не возникло сомнений в искренности намерений Рэя. За все те дни, пока велась борьба за гильдейские оплоты, парень заработал на просмотрах более полумиллиона долларов. К слову, записи сражений, выложенные на официальный канал Рэя, до сих пор приносили доход, пусть и не такой большой, каким он был первый год после роковых событий.

Трэвис Луи Паркер даже в глазах Катрин, не знавшей и трети о нём, стал другим. Резковатым, в надменном тоне повествующим о событиях, которых девушка не застала. Он с лёгкостью признавал себя виновным, отвечал на любые вопросы, словно ответы годами томились, желая быть произнесёнными. В глазах парня сверкали молнии, он явно наслаждался тем, что говорит.

— А почему…

— Почему я решил выговориться тебе сейчас?

Рэй откинулся в кресле и посмотрел в потолок. Он явно не искал ответа на вопрос подруги, просто выдерживал драматическую паузу.

— Ты мне нравишься. Это словно не описывает и сотой части того, что я к тебе чувствую, но пусть сейчас прозвучит именно оно. Ты мне нравишься, Катрин. С самого первого дня. Мне нравится то, как ты говоришь, как смотришь, как… ходишь. Нравится всё в тебе. Без исключения. И сегодня я понял, что это взаимно.

— Только сегодня? — Катрин улыбнулась. — А я тебе столько времени знаки подавала. Сигнализировала.

— Сама же сказала, что я дурак. Да и, если честно, мне было страшновато.

— Тебе! Пайро… как тебя там! Страшно? А вот это вот всё сейчас рассказывать не страшно?

— Нет.

— Почему?

— А разве твоё мнение обо мне поменялось?

— Немного.

— И кого ты теперь видишь перед собой?

— Всё того же слендермена, только поразговорчивей.

— Я настолько страшный?

— Ты настолько худой и высокий. А так — нет, очень даже ничего.