Легенды Сэнгоку. Под знаком тигра

На следующие утро, в час дракона, состоялись похороны погибших Нагао Тамэкаге и Кагефусы. Прошествовав от замка до монастыря Ринсэн, вассалы помолились у алтаря Будды, дабы усопшие без колебаний отправились в круг перерождений. Настоятель храма Коику, вместе с двумя жёнами князя, тремя сыновьями и дочерью также прочитали молитвенные сутры и трижды воскурили ладан. После отпевания голову Тамэкаге и тело Кагефусы были сожжены, а прах был помещён в крипту под семейным монументом Нагао на кладбище монастыря. К вечеру всё было сделано. Вассалы разошлись, родственники тоже отправились в молельню, которая находилась возле замка на вершине Касугаямы. И лишь один остался у могилы погибших.

Сжав кисти своих рук в замысловатом знаке, Торачиё читал мантру Бясямон-тэна.

Примечание.

1.Тэнгу-мифические существа с длинным носом, красным лицом и птичьими крыльями.

По легендам имели скверный характер, часто мороча и обманывая путников в горах.

Но так же имели боевые навыки и знали стратегию.

2.Час быка-с 1 до 3 ночи.

3.Хоро-тип плаща, носимый самураями на задней части доспехов, предназначенный для

улавливания стрел.

4.Химико-легендарная императрица Японии правящая где-то в 3-ем веке нашей эры.

5.Офуро-Японская ванна, похожая на бочку, состоявшая из разных пород дерева, имеющая диаметр около 1м. и глубину около 80см.

6.Кокудзин-вассал даймё или сюго, владеющий землями в принадлежащей им провинции.

Глава 5.

Незнакомец.

Лето 8-й год Тэнмон(1539)

Этиго, Ринсэндзи.

Час Тигра.

Главный храмовый колокол возвестил о том, что пора-бы всем проснуться, хотя солнце едва ли показало краешек своего диска из-за гор. Уже после нескольких ударов монахи начали выходить из своих скромных и полу мрачных келий, чего нельзя было сказать о послушниках, особенно новоиспечённых, не привыкших вставать в такую рань. Все тут же устремились к единственному колодцу, дабы омыть лицо и руки для утренней трапезы. Старшие монахи пропускали вперёд послушников, чтобы те поскорее закончили водные процедуры, дабы поспешили на утренние занятия и не опаздывали. Под звонкое пение старшин, молодые поторапливались, лишь бы не слышать эти заунывные сутры, которые давили им на уши с утра-пораньше.

Закончив умывание, монахи и их помощники , отвечающие за хозяйственные дела, отправились готовить завтрак, мыть полы в помещениях и подметать территорию монастыря. Старший же настоятель, которого звали Коику Тэншицу, умывшись последним, легко и спокойно пошёл в зал учений, в котором его должны были ждать молодые ученики.

На вид ему было лет семьдесят. Как и все монахи, обладал круглой, бритой наголо головой. Седые брови свисали аж до глаз, очень узких, хотя иногда казалось, что настоятель специально прищуривается, потому, что плохо видит. Нос его был узкий у переносицы и расширялся у кончика, образуя некое подобие мячика-мари. Всю его внешность, пожалуй, дополняли большие уши с длинными мочками, над которыми часто посмеивались послушники за спиной настоятеля.

Монах негромко, словно его ступни не касались пола, вошёл в зал. Ученики дружно поклонились, поприветствовав настоятеля, и уселись за свои столики. Ученики сидели перед ними на коленях, так как столики были низкими, сделанные из лакированного дуба и предназначались лишь для одного человека. На столах лежало несколько листов бумаги, кисть и тушьница для письма. Сидели, ученики, друг напротив друга; старшие по левую сторону зала, младшие по правую. Между ними оставалось лишь небольшое расстояние, предназначенное для того, чтобы настоятель смог передвигаться между рядами.

Тэншицу встал перед учениками, так, чтобы его видели все присутствующие, сомкнул кисти рук на груди и громко начал петь, высоко задрав голову. Голос его чуть с хрипцой и всё же, звонко гудел в ушах учеников. Дети удивлённо воззрились на него. Зачем он поёт на уроке, ведь песнопения начнутся не скоро? Всего учеников в зале было не больше десяти. Самому старшему недавно исполнилось тринадцать, звали его Ишичи, а младшему не было и пяти.

Этот самый малый, заслышав пение настоятеля, начал запихивать в уши бумагу лишь бы не слышать дребезжание старого монаха. Вся младшая группа разразилась хохотом, но предусмотрительно прикрыли рты ладонями, чтобы Коику их не услышал. Старшие наоборот, создавали серьёзный вид, но уже предполагали, что сейчас будет потеха. Тэншицу, не обращая внимания на то, что младшие его перестали слушать, а старшие делали вид, продолжал петь. Мальчик, утрамбовавший себе в уши уже всю бумагу, лежавшую на столе, понял, что этого будет недостаточно, заткнул уши пальцами. Настоятель резко оборвал своё пение и опустил свой взор на учеников, не смотрел ни на кого в отдельности, но видел каждого.

–Что это там делает Сачико?-состроив удивлённую мину, спросил Коику.-Зачем он запихал в уши то, на чём сейчас будет писать?