Легенды Соединённого Королевства. Величие Света

Разинув рот, я осматривался, пока меня не подхватили, взявшиеся откуда-то из–за угла те самые жуки размером с медведя. Числом в десять особей, они сгруппировались так, чтобы я, закинутый на их спины, точно не свалился вниз. Жуки побежали, уволакивая меня, своего пассажира к арене, ярящейся жаровнями и кострами. Над ее неприкрытым ничем сводом беспрестанно мигали молнии. Казалось, что арена была вырезана из цельного куска ошеломляюще красивого мрамора. Мои «носильщики» взяли курс на исполинские ворота, так же как и все вокруг, обитые сапфирами и алмазами. Уж так они сверкали! Когда меня внесли за створы, я обратил внимание на трибуны. Они были забиты до отказа! Людьми с яркими лазурными глазами! Меня, как обухом по голове ударило! Это же те почитатели Рифф, что отдали свое зрение на Земле, чтобы в Истине обрести его в Анкарахаде! Миллионы и миллионы «детей» Праматери смотрели на меня, а я на них. Они безмолвствовали. Не так ли привечают «черную лошадку» гладиатора на Арене Колесничего в Гельхе или на Лепестковом Поле в Шальхе? «Болеть за него или нет? Как он себя проявит? Я, пожалуй, не рискну ставить на него свои сбережения».

Жуки, доставившие меня на поле, по обхвату несоизмеримое ни с одним амфитеатром, ипподромом или цирком, удалились. Через мгновение ворота в дальнем конце арены распахнулись, и на поле на изумительной квадриге, ведомой четверкой жутких, пламенных жеребцов, выехал Укулукулун. Арена взорвалась возгласами приветствия! Я вертел носом и примечал, что архонта славит едва ли каждый десятый. Укулукулун гордо выпятил подбородок и расправил плечи. Аура его всевластия, зиждящаяся на уверенности в абсолютном превосходстве над всем Миром, была почти осязаема. Пока Укулукулун хорохорился, в воздухе, в стеклянно–прозрачной сфере, воплотился Шорох. Он потер лапки и, ухватив ими себя за грудь, крутанулся справа налево. И уже не Шорох то был, но уродливый карлик в серой рясе. Лысоватый, с оспинами, щедро избороздившими весь лик, Шорох сутулился и смотрел исподлобья. Рядом с ним стали появляться другие сферы, а в них – пауки. Все они так же оборачивались мужчинами и женщинами, и рассаживались на роскошные престолы, украшенные таинственными и загадочными эмблемами. Одним из левитирующих надо мной был прекрасный белокурый юноша. В красном одеянии, подпоясанном черным ободком и с объёмистым золотым кулоном на груди, он, вознесшись на своей сфере в центр, так чтобы его было видно всем, сказал:

– Народ Рифф!..

Его ровный и четкий голос был слышен в каждом уголке арены и перекрывал ее шум. По всей вероятности, перевоплотившийся арахнид наложил на свою гортань какое–то заклинание Усиления Звука.

Укулукулун при первых словах юноши рванул вожжи и вальяжно повел коней к середине арены.

–… Ее отпрыски и Ее чада! Перед вами и перед нами, преторами, Укулукулун – помазанник Праматери, Ее сын из клана Тобольдо, король Анкарахады и первый ставленник, архонт в Доме Шелка! От Имени Рифф, я, Лиуфуил, Ее Вестник и Ее Изречение, говорю: Максигалдора, склонись!

Все люди Максигалдоры (это название арены, как я понял) глубоко и почтительно поклонились Укулукулуну. Ниоткуда (и отовсюду) прозвучал сверхъестественный, пронзительный возглас: «Укулу!»

– Архо! – миллионно вторила Максигалдора.

Барабанная дробь и тромбоны.

– Укулу!»

Барабанная дробь и тромбоны.

– Тобольдо! – проскандировала Максигалдора.

– Укулу!»

Трижды барабанная дробь и тромбоны.

– Рифф!

– Все что здесь будут говорить преторы, архонт–король, «отмеченный» и свидетели да услышит на Максигалдоре каждый так, как самого себя! – отчеканил Лиуфуил, производя руками какие–то пассы.

– Я объявляю Суд Всех Преторов открытым! – сказал Лиуфуил. Теперь его голос не катился по всей арене, а как будто бы звучал у меня в ушах. Его заклинание теперь распространялось и на меня с Укулукулуном. Мы слышали друг друга ясно и четко.

После этого вся Максигалдора будто бы скрылась во тьме. Освещенными остались только сферы, парящие в вышине, и участок сорока–пятидесяти футов, где находились мы с Укулукулуном … Привыкая к темноте, я осознал, что Максигалдора не стала черной совсем. Эти блеклые лазурные точки–огоньки по всей шири… Это – мириады глаз, следящие за мной и Укулукулуном.