Легенды Соединённого Королевства. Величие Света

Конечно, заснуть за три секунды у меня не получилось. Куда там! Я ворочался и ерзал. Казалось, что на меня снизошла бессонница. Однако где–то ко второму часу ночи, когда Настурция должна была вот–вот пойти поднимать меня на дозор, я внезапно понял, что более не нахожусь в своем теле. Невидимой силой меня выдернули из него и грубо уволокли в дымную и источающую смрад яму, не различимую для бодрствующего человеческого глаза. Падая в воронку, я видел прилипших к ее стенкам существ, беспомощно дрыгающих конечностями. В поволоке тьмы, и в бешеной скорости ниспровержения, мой разум все же умудрялся отмечать, что в тех липких путах болтаются не только животные, но и люди… Крики, вои, лязги, мольбы… В мои уши ревом проникали канонады нестерпимого и гнетущего звука. По мере того, как я устремлялся куда–то вниз, мое тело покрывалось призрачными струпьями. Я преображался… Туника подменилась мертвецкой хламидой, с постепенно проявляющимся знаком – песочными часами с лапами–ответвлениями и спиралью вверху. Он принадлежит Предопределению и Испытанию, штандарту Дома Шелка и Богу–Вседержителю Рифф. На моих запястьях и щиколотках оформились старые, ржавые кандалы с тлетворным синеватым отливом. Довольно долго барахтаясь и извиваясь в свободном полете, я вдруг шлепнулся в клейкий субстрат. Не разбился…

Что–то потащило меня через грязную и зловонную толщу – это из–за нее в этой яме так шибает в нос тухлятиной! Гуща, по консистенции похожая на жидкую глину, заливалась мне в горло и уши. Я задыхался и захлебывался… Однако самое ужасное было не это, а то, что в этой каше распада и прогорклости обитали гигантские антропоморфные создания, уродство и непростительное непотребство коих я не берусь упоминать даже мысленно. Они плавали в толще слизи, поедали друг друга и несметно множились… Это было так страшно, так противоестественно и космически ужасно, что я бы с радостью потерял сознание. Но, увы, оно не покидало меня… Мое путешествие в хтонический провал окончилось так же внезапно, как и началось. Рыхлой гейзерной струей меня вытолкнуло из дыры–колодца к поверхности. Место, где я вновь обрел себя, было соборным нефом, выполненным в стиле омбольдольской архитектуры. Только в каком–то искаженном и извращенном ее пошибе. Удлинённые витражные окна с заострённым концом, как одиночные, так и сгруппированные в три–четыре рамы, были оплетены мерзкими паучьими сетями. Арки, в том числи и полуарки, обычно призванные придавать внутреннему убранству легкость и невесомость, здесь отягощались полотнищами с зарисовками странных обрядов и колдовских росчерков. Выполненные золотым и серебряным шитьем, они кичились помпезностью и царственной надменностью. Блистательный декор нефа обременяли барельефы, пилястры, балюстрады, небольшие гипсовые скульптуры и стилизованные кованые украшения. Вопреки своей нарядности, все это почему–то выглядело «бессодержательно и пусто». Самое удивительное, что света вроде бы было много, но он как бы рассеивался и тонул во мраке штор и угрюмых драпировок. И тысячи свечей в канделябрах и шандалах не добавляли освещения, но отбрасывали нездоровые колышущиеся тени. На балконных парапетах и на мраморных лавках, расставленных по помещению, толпились люди. Они размахивали кадильницами, чмыкали и прешепетывали. Некоторые из них в полголоса гундосили заунывную и монотонную песню, аккомпанируя себе в такт прищелкиванием тяжелых каблуков. Рожи с признаками звериного родства у тех, что не были прикрыты капюшонами, одновременно выражали экстаз и отвращение.

Широкий ковер алого бархата, на котором я стоял, уводил к эвфуистической статуе мужчины, да такой высокой, что она касалась головой червонного потолка. Под статуей на помосте слоновой кости возвышался престол. Укулукулун, во всем шике и томном величии сидел под увеличенной копией самого себя. У его ног ворошился серый комочек. Иногда архонт равнодушно придавливал его пяткой и тот пищал. Меня схватили и поволокли к Укулукулуну. Архонт в мои сны всегда приходил облаченным в костный доспех. Сейчас же он сменил свое привычное обмундирование на мантию, обметанную драгоценными каменьями. На длинноволосом челе Укулукулуна сияла алмазами корона–арахнид. Когда меня бросили к сапогам архонта все сборище ликующе взвыло, запрешепетывало, зачмыкало и забацало каблуками! Властелин всех Пауков смерил меня взглядом бездонных запредельных глаз. На его точеном и обаятельном лице проступила кошмарная ухмылка. Архонт наступил носком сапога на своего пленника и тот вновь заверещал. Да, я уже видел его. С бородавчатыми лапами и пятнами облезшего хитина на брюхе и спине. Это он мне вручил Путаницу в Зрячей Крипте.