Легенды старого Киева

Выезжал удача добрый молодец,
Молодой Михайло Казаренин.
А и как конь под ним, как бы лютый зверь,
Он сам на коне, как ясён сокол;
Крепки доспехи на могучих плечах,
Куяк и панцирь чиста серебра,
А кольчуга на нем красна золота,
А куяку и панцирю цена стоит на сто тысячей;
А кольчуге златой цена сорок тысячей;
Шелом на буйной голове серебром крыт
узорчатом.
Шелому цена три тысячи.
Копье в руках мурзамецкое,
как свеча горит;
Ко левой бедре припоясана сабля вострая,
Рукоять ея золотом и самоцветами отделаны.

Даже не склонные к роскоши запорожские казаки, и те любили оружие, украшенное золотом и драгоценными камнями. Но такие сабли, кинжалы, пистолеты, булавы они редко использовали по назначению:

Подарю-ка я брату ятаган турецкий,
Ятаган, червонным золотом украшенный.
А куму от меня — пистоль черкесский,
Серебром тот пистоль отделан.

Конечно, сабли, мечи, кинжалы от украшений отчасти утрачивали свое боевое предназначение и становились объектами любования, восхищения, подарком уважаемым людям.

В старину многие мастера считали: если изготовил оружие для сражения, то впоследствии его нельзя украшать. А оружие, отделанное драгоценными камнями и металлами, не следует применять в бою. Ему положено мирно висеть на ковре и не касаться крови.

Нарушения этих древних правил, согласно поверьям запорожских казаков, приводили к бунту оружия, а значит, ко многим непредсказуемым бедам.

Кинжал с черными рубинами

В 1869 году подразделение русской армии под командованием полковника Николая Столетова прибыло в Туркмению на восточное побережье Каспийского моря.

Прошло несколько дней после высадки боевого отряда. Примерно в том месте, где впоследствии был основан город Красноводск, у подножия невысокого хребта Кувадаг, один из солдат Столетова наткнулся на умирающего старика.

Перемешивая русские и туркменские слова, тот все же сумел рассказать служивому, что принадлежит к племени гокленов, которое хорошо относится к "большому белому царю" и его воинам.

А еще старик поведал о своей скорой кончине и попросил помочь ему добраться до потайной пещеры. Она располагалась совсем рядом, и солдату не доставило особых трудностей исполнить просьбу умирающего. Когда они оказались в пещере, старик достал из-за пазухи матерчатый сверток и дорогой старинный кинжал. Сверток протянул солдату, а оружие прижал к груди.

— До захода солнца я вряд ли доживу, и это мне уже не понадобится, — произнес он. — Возьми и никому не рассказывай ни о нашей встрече, ни о месте моей смерти. Я нарушил закон своего рода и потому не достоин быть захороненным, как подобает гоклену.

Солдат нерешительно принял небольшой, но тяжелый сверток. А старик едва слышно продолжил:

— Здесь золотые и серебряные монеты и кинжал, сработанный мастерами где-то на днепровских берегах. Когда-то его подарил моему деду казак за свое спасение. Долго и верно служил булат с днепровских берегов. Но однажды недобрая и неведомая сила нашептала моему деду украсить рукоятку кинжала: за каждого зарезанного врага вправить по одному рубину. Мудрые люди предостерегали: от этих драгоценных камней оружие может взбеситься и станет требовать все новой и новой крови. И уже не человек будет властвовать над оружием, а оно — над ним. Так и случилось. Кинжал превратил деда из благородного воина в безжалостного убийцу. Его изгнали из племени, и он в одиночестве скитался в песках Чильмамедкум, среди озер Топьятан, Кара-Тегелек, Ясха. Не щадил никого, и все новые и новые рубины украшали кинжал. Так продолжалось до тех пор, пока дед не вонзил взбесившийся клинок себе в сердце. Посчитал, что этим он искупит свой грех и угомонит кинжал. По наследству оружие перешло мне. Старики советовали избавиться от него. Ведь даже рубины не выдержали столько пролитой крови и из красных стали почти черными. Но я, как и мой дед, не послушал мудрых людей. И я превратился в изгоя и душегуба.

— Так мне-то что делать с этим кинжалом? — наконец спросил солдат.

— Увези его на свою родину, на днепровские берега, — ответил старик. — Может, там его безумство поостынет. А если захочешь крепко отомстить своему кровному врагу — подари ему этот кинжал. Только сам не обнажай проклятое оружие и не выковыривай рубины из рукоятки. Иначе он возьмет над тобой власть.

С этими словами старик выхватил из ножен и всадил клинок себе в грудь. Тут же выдернул его и швырнул под ноги солдату. Затем приказал:

— А теперь ступай!..