Легенды Земли Московской. Или новые невероятные приключения Брыся и его друзей

Пафнутий, разочарованный «секретом» (вот если бы клад с драгоценностями, а то просто дом неправильно поставили!), спросил, дожёвывая последний (судя по тому, как надулся его зеленоватый живот) кусок колбасы и грустя, что больше в него не влезет:

– А Пашков тоже сподвижник царский, раз во дворце поселился?

– Пашков-то? Капитан-поручик лейб-гвардии Семёновского полка, сын денщика царя моего, Питера. При государыне-матушке Екатерине Великой на торговле вином разбогател, вот и отстроил палаты! – поведал бывший учёный. – Я ко времени тому уж полвека как помер, так что за возведением дома сего в нынешнем состоянии моём следил, поелику являюсь поклонником искусно проделанной работы.

Мартин громко чихнул от дыма, всё больше заполняющего погреб, и Яков Вилимович снова закручинился:

– Ах, утрата! Сгинуло чудо зодчества в огне беспощадном!

Савельич хотел потереться о высокие сапоги вельможи, чтобы утешить старика, но его голова прошла сквозь старинную обувь, напомнив о призрачности собеседника.

Пришлось ограничиться словами:

– Не переживайте, ваше сиятельство! Восстановят лучше прежнего. Брысь, то есть Ван Дейк, хотя лично мне нравится Ваня, – запутался философ с перечислением имён приятеля, – Зимний дворец сжёг, и ничего – отстроили заново!

Граф Брюс округлил глаза и стал похож на удивлённую сову.

– Это в 1837-м случится, – подхватил Рыжий. – Можете специально в Петербург наведаться!

– Нет уж, – решительно отверг Яков Вилимович предложение бывшего дворцового мышелова. – Нам бы из теперешнего пожара выбраться!

Искатель приключений, недовольный упоминанием о своём «подвиге» и тем, как вольно обращается Савельич с его элегантной кличкой, да ещё при посторонних, сердито проворчал:

– Перекусили и выход давайте искать! Наверх нельзя – сгорим, но в подвале наверняка окошки на улицу имеются.

Как всегда, отличился зоркий Рыжий, даже в сизом тумане разглядев под сводами потолка ряд застеклённых прямоугольных проёмов. Взоры присутствующих тут же переместились на «руководителя миссии».

– Как нам их разбить? – озвучил общую растерянность книгочей.

– Мартин запрыгнет на стеллаж у стены и ударит по стеклу винной бутылкой! – уверенным тоном заявил Брысь.

Восхищённый находчивостью приятеля, пёс с первой же попытки покорил высоту (он на собачьей площадке и повыше барьеры брал, жаль, коты ни разу не видели!) и, ухватившись зубами за узкое горлышко, стянул с ближней полки запылившуюся тяжёлую бутыль…

Глава пятидесятая

В ту же секунду раздался звон разбитого окна и посыпались осколки, едва не поранив задранные кверху физиономии.

– Предупреждать надо! – обиженно пискнул Пафнутий, в опасной близости от которого упал и разлетелся на мелкие острые брызги солидный кусок стекла.

Мартин только собирался размахнуться, сжимая в зубах увесистую бутыль, а потому растерялся не меньше приятелей. Звон повторился, сопровождаемый новой порцией осколков и иностранной речью.

– Мародёры! – воскликнул призрак. – Хотят поживиться чужим добром, пока огонь на погреб не перекинулся!

– Вот негодяи! – возмутился «м.н.с.», в животе которого поместилось столько чужой колбасы, что миссия по надкусыванию наполеоновских лакомств стала казаться трудновыполнимой.

Стукнув ещё несколько раз по стеклу, солдат неприятельской армии просунул в образовавшийся проём голову и встретился взглядом с большими карими глазами, устремлёнными прямо на него. Глаза располагались на внушительных размеров собачьей морде с оскаленной пастью, из которой торчала покрытая пылью винная бутылка.

Не имея ни времени на раздумья, ни возможности спросить совета у приятелей, пёс треснул захватчика тяжёлым сосудом. Враг «лобовой атаки» не ожидал, а потому охнул и вывалился наружу. Не давая ему опомниться, Мартин выскочил следом, предоставив друзьям и бывшему генерал-фельдмаршалу наслаждаться его грозным басистым лаем и бранью улепётывающих мародёров.

– Вот и выход! – обрадовался Пафнутий, карабкаясь вверх. Чувство сытости мешало передвигаться с присущей грызунам ловкостью, так что обогнать прыгучих котов у «м.н.с.» не получилось.

Бесплотный призрак опередил всех и, пока пришельцы из будущего выбирались из задымлённого подвала, успел изрядно намочить концы пышного парика, утирая слёзы, которые не мог сдержать при виде пылающей Москвы.

– Ах, супостат! – погрозил он кулаком в сторону Кремля, где засел Бонапарт со свитой.

Из окон белоснежного дворца, «чуда зодчества и услады для взоров», вырывалось пламя. Горел и прилегающий к дому Пашкова роскошный сад: огонь с аппетитом жевал газоны и цветники, взбирался по изогнутым стволам черешен, хрустел ветками лип и клёнов, слизывал иголки с разлапистых елей. Ветер помогал, наклоняя макушки деревьев друг к другу, чтобы вспыхивали быстрее и ярче. Багровое небо окрасило реку, и казалось, что по объятому пожарами городу несётся кровавый поток…

Путешественники во времени, потрясённые размерами бедствия, отбежали на мостовую, опасаясь, как бы от нестерпимого жара не вспыхнула их шёрстка, и беспокоясь за умчавшегося в неизвестном направлении Мартина.