Легион «Идель-Урал»

3. Чтобы успешно «противостоять большевистской пропаганде, которая использует открытие муфтиата в Ташкенте», муфтий предлагал как контрмеру создание германской стороной муфтиата, в котором бы главную роль играли крымские татары, проживавшие в Румынии. Что любопытно — вопрос о муфтиате муссировался разными немецкими чиновниками и представителями самих мусульман еще со времени оккупации Крыма и вплоть до конца войны, чуть ли не до начала апреля 1945 г, но он никогда так и не был решен.[530]

Почти тогда же муфтий дал «ценные советы» и по поводу создания Восточнотюркского соединения СС: в начале августа 1944 г. предполагаемый командир соединения Харун эль-Рашид имел специальный разговор с муфтием о кандидатуре на пост «шеф-имама». При этом муфтий предложил три кандидатуры: 1. Алимджан Идриси (муфтий при этом учитывал, правда, необходимость этого человека в своих настоящих функциях — а Идриси был активно занят в деле радиопропаганды на восточных языках и выполнял работу в МИДе); 2. по выбору СС одного из крымских татар (имя не было названо); 3. Абдул-Гани Усман, который уже давно был призван Восточным министерством для проведения работы с татарскими военнопленными. Харун эль-Рашид хорошо знал, что взаимоотношения между Усманом и Идриси очень напряженные, что они друг друга не переваривают, но полагал, что в данный момент на это не стоит обращать внимания. Сам он остановился на кандидатуре Абдул-Гани Усмана. «Гани Усман мне представляется очень надежным человеком, мне знакомы его усилия по работе с татарами в Германии. По политическим и человеческим качествам он самая подходящая фигура», — писал Харун эль-Рашид 7 августа 1944 г. Райнеру Ольше.[531] Ольша, после некоторых раздумий, 15 августа, также положительно отозвался об Абдул-Гани Усмане, дав ему характеристику для Главного управления СС.[532] В настоящий момент мне трудно утверждать, что Усман и стал главным имамом Восточнотюркского соединения, для этого в моем распоряжении нет необходимых документов, но по крайней мере косвенно свидетельствует об этом другой документ, выданный тем же Ольшей Абдул-Гани Усману 24 октября 1944 г. Это справка, подтверждающая, что предъявителю дано право посещать все предприятия рейха и оккупированных территорий, где работают восточные рабочие, с целью их духовного руководства и вербовки в СС.[533]

26 ноября 1944 г. в Дрездене торжественно была открыта школа мулл. С большой речью на церемонии выступил бригадефюрер СС Вальтер Шелленберг. Он пространно рассуждал о традиционной поддержке Германией ислама и исламских стран, которые эксплуатируются «империалистическими силами», о последовательном характере политики Германии, которая еще в годы Первой мировой войны выделила мусульман среди всех военнопленных и создала для них «привилегированные» условия в Вюнсдорфском лагере. «Начало Второй мировой войны, — по словам Шелленберга, — показало, что национальные силы в Советском Союзе еще не сломлены окончательно, но распад традиций в сфере религии и культуры принял уже угрожающие формы». Поэтому нерусские народы СССР, по его мнению, и проявили готовность сражаться с большевизмом на стороне Германии. Германия же «тепло приветствует» такие устремления и будет оказывать им всестороннюю поддержку. Шелленберг назвал ислам «важнейшим бастионом против национального и культурного обезличивания восточных тюрков, против инфекции большевизма» и в конце своей речи заявил: «Для восточных тюрков важно обеспечить молодому поколению связь с традициями прошлого, чтобы строить свое будущее собственными руками, а не с опорой на костыли большевистских идеологов, вглядываясь в мир только русскими глазами».[534]

Здесь же выступил и великий муфтий Амин эль-Хусейни. Он говорил в основном о задачах, поставленных перед будущими имамами. По словам муфтия, они должны были быть ответственными за такое «моральное руководство, которое по своей действенности может быть сравнимо с самым современным оружием в мире и даже превосходить его».[535]