Легион «Идель-Урал»

Таким образом, политическое сотрудничество нацистского режима с представителями восточных народов, организационно оформившееся позднее, чем сотрудничество военное, не могло привести и не привело к результатам, которые так ожидались немецкой стороной. Так же как и контакты в военной сфере, политические взаимоотношения с восточными народами отличались противоречивостью и непоследовательностью. Очень явственно проявились разность подходов национального движения и немецкой стороны к различным политическим проблемам, в особенности в оценках перспектив государственного развития, национальной государственности. Многие из политических табу и стереотипов, сложившихся изначально у ответственных немецких чиновников и военных, так и не были преодолены. Германское руководство, очевидно, постоянно опасалось зайти слишком далеко в политическом сотрудничестве с восточными народами. Свою роль при этом опять-таки играли «подводные течения» — соперничество между инстанциями и личностями. Допущенные немецкими функционерами ошибки почти всегда использовались их конкретными политическими противниками. Такая противоречивость, понятно, не оставалась незамеченной и вызывала естественное недоверие у национальных представителей. В то же время это открывало известный простор для политических импровизаций, по крайней для сравнительно свободного обсуждения насущных политических проблем различных народов (наиболее яркий для нас пример — курултай в Грайфсвальде). Сами национальные представительства в Германии по своему составу оказались весьма пестрыми. И здесь также не обходилось без противоречий и конфликтов, как между отдельными народами, так и внутри отдельных национальных движений. Поэтому и деятельность их в сфере политической, социальной и культурной оказалась не столь масштабной и результативной, как того ожидали наиболее активные из националистов. Татарское национальное движение в Германии к тому же не имело настоящего, авторитетного лидера, что, естественно, очень ослабляло его. И все же политическая деятельность татарского национального представительства в Германии в годы Второй мировой войны, несмотря на ее слабость, замкнутость, даже аморфность, представляет очень важную страницу истории татарского национального движения в XX в.

Почему же все так закончилось? (Вместо послесловия)

Итак, мы проследили, насколько это было возможно, историю Восточных легионов вермахта и Восточнотюркского боевого соединения СС, более подробно остановившись на сюжетах, связанных с соединениями поволжских татар, а также рассмотрели вопросы политического сотрудничества представителей нерусских народов СССР с Германией в это время. Хочу заметить, что этим самым история сотрудничества представителей народов Кавказа, Средней Азии, Поволжья и Приуралья с национал-социалистическим режимом не исчерпывается, такая задача в этой книге не ставилась изначально. В немецких архивах же хранится еще немалое количество документов, например, из истории туркестанских и кавказских соединений, имевших, бесспорно, свою специфику по сравнению с формированиями поволжско-приуральских татар.

Почему же военные формирования вермахта и СС из нерусских народов СССР оказались «недееспособными», почему идея их использования в войне на стороне национал-социалистической Германии провалилась?

Советская историческая литература и публицистика, как уже указывалось, объясняла неуспех германских планов по привлечению на свою сторону представителей советских народов исключительно чувством патриотизма, верности Родине и результативной деятельностью коммунистических групп Сопротивления в среде восточных добровольцев.

Для поиска более точного и взвешенного ответа на поставленный вопрос обратимся к конкретным источникам военного и послевоенного времени.

Вопрос «Почему же все мероприятия по созданию Восточных легионов имели столь малый эффект и фактически закончились для немецкой стороны провалом?» — задавался уже в ходе войны и после ее завершения, когда продумывались и обсуждались ее последствия. Если для твердолобых нацистских фанатиков крах идеи создания Восточных легионов мог быть лишь еще одним аргументом, говорящим о «неполноценности» восточных народов, то некоторые из крупных немецких военных и гражданских чиновников выдвигали довольно любопытные суждения по этому поводу, которые вполне могут быть если не приняты, то хотя бы упомянуты.

Одним из первых обратил внимание на издержки германской политики и пропаганды в отношении восточных народов СССР высокопоставленный чиновник Восточного министерства Отто Бройтигам — 25 октября 1942 г. он предлагал своему руководству дать «восточным народам успокаивающие обещания насчет их судьбы», поскольку «народам Востока необходимо сказать что-то конкретное об их будущем». Бройтигам сетовал по поводу того, что «все предложения такого рода были отклонены».[546] Эти наблюдения можно рассматривать как очень осторожную критику ошибок германской политики в отношении восточных народов.