Легион обреченных

...Альянс двух разведок — США и гитлеровского абвера — возник к концу войны. В самом начале апреля 1945 года Вилли Мадера, благополучно выпутавшегося из истории с формированием «Ост-мусульманской дивизии СС» и уже приготовившегося бежать в Испанию, спешно доставили в один курортный отель в Саксонии. Разведчик предстал перед грозными очами генерала Гелена.

— Нам известно, подполковник, что вы как специалист по Средней Азии знаете многих наших агентов-азиатов, заброшенных в Советский Союз. — Он говорил тихо, едва шевеля губами. — Вам придется всех их вспомнить по памяти. Всех без исключения...

— Осмелюсь доложить, герр генерал, — вкрадчиво ответил Мадер, — что на всю агентуру есть где-то картотека и даже дубликаты...

— Неужели, подполковник? — Гелен не скрывал сарказма. — Вы полагаете, что мы об этом не осведомлены? — Поднявшись с места, он подошел к Мадеру пружинистой походкой барса.

Мадер понимал, что находится в цепких руках Гелена, однако лихорадочно соображал, как ему выжить. Если он сейчас назовет по памяти список среднеазиатских агентов, то генерал может тотчас отделаться от него за ненадобностью. Нет, Мадер не такой уж профан! Война фашистской Германией проиграна, дошлые шефы многих служб и подразделений рейха лихорадочно снимают фотокопии с донесений, отчетов, исследований о Советском Союзе в расчете подороже продать их тем же американцам... Почему же Гелен спрашивает о среднеазиатской агентуре? Значит, ему она известна не полностью.

— Мадер сумел вспомнить лишь немногих, — вкрадчиво сказал Каракурт.

— А тебе они известны все? — улыбнулся Таганов, подвигая Нуры чайник. Тот тоже ответил скрытой, одной ему понятной улыбкой, налил пиалу чая, откусил кусочек сахара.

— Мадер ответил Гелену: «В спешке трудно сосредоточиться», — продолжал рассказ Курреев. — Мне тоже нужно время, чтобы собраться с мыслями. Ведь ты хочешь, чтобы я вспомнил всех?

Предыдущая карьера Гелена хорошо известна. Но еще с лета 1944 года тогдашний начальник ведущего отдела в гитлеровском генштабе стал собирать все ценные материалы о Советском Союзе в отдельные папки, а позднее, перед самым крахом фашизма, припрятал их в горах Баварии. Своих доверенных сотрудников и агентов он призывал временно затаиться и готовиться к активизации после войны. Семьи его сотрудников получали мнимые похоронки, кому-то он устроил пластическую операцию, иным даже обрезание, чтобы сойти за иудея или мусульманина, кого-то снабдил фальшивыми документами, кого-то сдавал в плен американцам...

— Послушай, Курреев! — возмутился Ашир. — Неужели мы без тебя не знаем всей деятельности Гелена! Зачем ты отвлекаешься от сути дела?

И опять Нуры улыбнулся в глубине коварной души, а на лице проглянула лишь угодливая маска.

— Я маленький человек, Ашир, — заговорил он торопливо. — Ты же помнишь меня с детства... Я всегда был непоследователен в поступках, я слабее тебя, но, как видишь, дожил до сегодняшнего дня.

— О чем с тобой говорили Мадер и Ричард Кук?

— О чем?.. Я прибыл в Мюнхен по распоряжению Мадера, то есть, я хочу сказать, что на деньги разведывательной службы США.

— Мадер вызвал тебя со средиземноморского острова по приказу американца Кука? Так?

— Да... Они, немец и американец, не скрывали своих тесных контактов.

— Что же тебе сказал Кук?

— Он объяснил, что ловкие боевики с ножом, отравой и пистолетом выходят из моды. Нужно, мол, действовать иначе — острым словом, клеветой или хитростью. Взрывать советский строй изнутри, расшатывать его, вести идеологическую диверсию...

— Что он тебе предложил конкретно?

— Проникнуть в одну из республик Средней Азии, вжиться в обстановку, для начала завести знакомства среди всяких скептиков, болтунов, у которых плохо держится за зубами государственная тайна, искать богемствующих юнцов, из которых можно выкормить шпионов и предателей... Разумеется, их регистрировать, изучать...

— И все-таки тебя берегли и для других дел. Тебе же дали имена и явочные квартиры, чтобы ты связался с агентами, заброшенными в Среднюю Азию в войну и после войны.

— Мне сказали, что связь по радио каждую пятницу, сеанс в последние пять минут каждого шестого часа, в любое время суток. Вот и все.

— Погоди, Каракурт! Ты же сказал, что при входе Мадер успел перекинуться с тобой словечком тайком от Кука. Он считал себя не столько американским, сколько немецким шпионом.

— Да, — кивнул Нуры. — Это так. Но это оказалось ерундой.

...К условленному времени Курреев пришел в тенистую аллею сада картинной галереи. Он сидел на скамье, листая журнал. Устав ждать, забеспокоился, как вдруг заметил чью-то фигуру и стал следить за ней. В это время какая-то молодая женщина приблизилась к нему, ее дорожная сумка была набита свертками, но по неосторожности она выронила ее, и свертки рассыпались. Нуры поспешил помочь, чтобы поскорее избавиться от непрошеной свидетельницы. И вдруг женщина, нагнувшись, шепнула ему пароль и, услышав ответ, назвала адрес: «Гогенцоллернштрассе, станция техобслуживания автомобилей Отто Коскофа. К восьми часам вечера в воскресенье».