Легион. Психопат

— А больше и не надо, — спокойно откликнулся Темпл и, хлопнув себя по бедрам, уставился куда-то вдаль. — Видите ли, когда работает телевизор, единственным звуком в этой комнате является шарканье тапочек. Хотя, надо признаться, звук этот довольно неприятный. — Некоторое время он еще рассматривал что-то впереди себя, а затем взглянул на следователя.

Тот продолжал наблюдать за пациентом у окна. — Вы чем-то расстроены? — встревожился Темпл.

Кицдерман будто очнулся.

— Кто, я?

— Вы, кажется, любите погружаться в раздумья, верно? Я сразу заметил, как только вы переступили порог моего кабинета. С вами это часто происходит?

Киндерман с удивлением отметил про себя, что сейчас Темпл как никогда близок к истине. Войдя в его кабинет, следователь сразу почувствовал себя не в своей тарелке. Психиатр, похоже, начинал исподволь влиять на него. Как же это у него получалось? Киндерман взглянул на Темпла. В глазах доктора бурлила энергия.

— Такая уж у меня работа, — уклонился от ответа Киндерман.

— Так поменяйте ее. Знаете, один мне тут выдал: «Доктор, как быть, только начинаю есть свинину, меня сразу же одолевают головные боли», на что я ему ответил: «Завяжите со свининой».

— Простите, можно мне осмотреть палату мисс Ласло?

— Только в том случае, если вы немного приободритесь.

— Постараюсь.

— Вот и хорошо. Тогда пойдемте, я вас туда отведу. Здесь недалеко.

Темпл через зал провел Киндермана в коридор, затем в другой небольшой холл, и очень скоро они очутились в довольно уютной палате.

— Вещичек здесь негусто, — объявил Темпл.

— Да, я вижу.

Иными словами, палата оказалась пуста. Киндерман открыл шкаф. Там висел синий халат. Следователь обыскал ящики, но во всех хоть шаром покати. В ванной обнаружилось несколько полотенец и мыло. Других вещей в комнате не было. Киндерман еще раз окинул взглядом скромное помещение. И вдруг почувствовал на лице холодное дуновение. Казалось, ветерок промчался сквозь тело лейтенанта и точно так же внезапно стих. Киндерман взглянул на окно, но оно было закрыто. Странное чувство охватило следователя. Он по смотрел на часы и про себя отметил точное время: три часа пятьдесят пять минут.

— Да, ну мне пора идти, — засобирался Киндерман. — Огромное вам спасибо.

— Всегда к вашим услугам, — отозвался Темпл.

Психиатр вывел Киндермана из палаты и проводил до холла, откуда начиналось отделение невропатологии. У самого выхода они расстались.

— Ну, а мне надо назад, — торопливо бросил Темпл. — Дальше сами доберетесь?

— Разумеется.

— Был ли я вам полезен, лейтенант?

— Еще как!

— Чудесно. И если у вас снова начнется депрессия, звоните или лучше заходите сразу. Думаю, что смогу вам помочь.

— А какой школы в психиатрии вы придерживаетесь?

— Я убежденный бихевиорист, — ответил Темпд. — Вы мне подробно излагаете все факты, а я вам наперед говорю, что сделает любой человек.

Киндерман уставился в пол и покачал головой.

— И что же это означает? — поинтересовался Темпл.

— Нет-нет, ровным счетом ничего.

— Ну уж меня-то вы не проведете, — запротестовал Темпл. — У вас какие-то проблемы?

Киндерман поднял взгляд и уловил злобный огонек в глазах психиатра.

— Просто мне всегда было жаль бихевиористов, доктор. Они ведь никогда не поблагодарят соседа по столику: «Спасибо, что передали мне горчицу».

Психиатр стиснул зубы и процедил:

— Так когда вернется Ласло?

— Сегодня вечером. Я позабочусь об этом.

— Хорошо. Просто великолепно. — Темпл толкнул стеклянную дверь. — Мы еще увидимся, лейтенант, — произнес он и скрылся в коридоре.

Киндерман некоторое время постоял, прислушиваясь к звуку быстро удаляющихся шагов, и когда они стихли, неожиданно для самого себя испытал облегчение. Тяжело вздохнув, он почувствовал, будто все же забыл кое-что. Рука его нащупала оттопыривающийся карман, — там лежали книги, купленные для Дайера. Следователь повернулся и быстро зашагал прочь.

Когда Киндерман заглянул в палату, Дайер по- прежнему лежал на кровати и читал.

— Ну, как же ты долго шлялся, — пожаловался он. — Мне тут уже несколько раз переливали кровь.

Киндерман подошел к кровати и выгрузил книги прямо на живот Дайера.

— Вот все, что ты заказывал, — доложил он. — «Жизнь Моне» и «Беседы с Вольфгангом Паули». Знаете ли вы, святой отец, за что распяли Христа? Он тоже прятал эти книжонки, боясь, что другие их обнаружат.

— Ну, не будьте таким снобом.

— Да, святой отец, а вы слыхали о иезуитской миссии в Индии? Может, и для вас там найдется работенка? И мухи там не такие уж и злые, как люди судачат. А очень даже милые — всех цветов радуги. Кстати, «Угрызения совести» уже перевели на хинди и все, к чему вы так привыкли, вам будут сразу же непременно доставлять первым рейсом. А еще там можно приобрести сразу несколько миллионов экземпляров «Камы Сутры».

— Это я уже проштудировал.

— Я и не сомневался. — Киндерман подошел к краю кровати, где лежала медицинская карта Дайера и, пробежав ее глазами, положил на место.