Легионер

Несколько дней спустя в местных новостях сообщили о пожаре в лаборатории знаменитого ученого Мигеля Рэнсона. Сообщение сопровождалось некрологом: при пожаре погибли сам профессор и его ученик и друг Рой Бертуччи. А Дитц, вернувшийся с базы «Лазарев», на которой теперь проводил почти всё свое время, обнаружил, что в его отсутствие в дом вломились.

Руди лежал на террасе – там, где его настиг выпущенный кем-то дротик с парализатором. Будь он проклят, этот «кто-то» – доза была рассчитана, похоже, на слона, и сердце верного друга не выдержало. Жилище семьи Дитц неизвестные (действительно неизвестные; вся аппаратура слежения вышла из строя) визитеры перевернули вверх дном.

Похоронив пса, Конрад окончательно перебрался на «Лазарев». Он был совершенно уверен, что те, кто это сотворил, ничего не нашли. Имелся у отставного сержанта один адресок. И именно на него на следующий день после встречи с Рэнсоном ушла посылка, пролежавшая до отправки в сейфе майора Рипли. Посылка ушла с курьером Легиона, и адресат подтвердил получение.

Глава 6

– Надоели они мне.

В полном бесконечного терпения (на такой должности и не захочешь, а научишься!) голосе майора Гопала, командующего тренировочным лагерем «Сан-Квентин», звучали совершенно несвойственные ему раздраженные нотки. Смуглое, почти квадратное лицо потемнело еще больше, черные как смоль волосы, казалось, вот-вот заискрят. Знающему человеку этот набор говорил о том, что майор в ярости.

– Сэр? – сержант-инструктор Коломиец мастерски сделал вид, что выведенные на большой – во всю стену – дисплей данные его нисколько не интересуют и вообще не имеют никакого отношения к чему-то мало-мальски значительному.

По кабинету командующего тренировочным лагерем разливалось блаженное тепло, о котором оставалось только мечтать бедолагам-курсантам. Снег уже сошёл, но налетавший с гор ветер блестяще справлялся с тем, что считал своей главной задачей: пробирать до костей.

Алайцев – да еще и уроженцев приэкваториального пояса планеты – сержанту было откровенно жаль. По крайней мере, Стефанидеса. Дитц вообще, кажется, на холод не обращала никакого внимания. Чёрт, да у неё даже мурашки ни разу не появились! Почему в первую очередь Иван подумал об этих двоих? Ну, это же очевидно!

– Стефанидес и Дитц. Айвен, – а ведь на командующего и не наедешь… – они же придуриваются! Всегда в первой десятке, но первые – никогда. Ну ладно Стефанидес, хотя и этот чёртов кошак должен был бы… но Дитц?

– Сэр?!

Майор Гопал привольно развалился в огромном кресле, явно рассчитанном на человека как минимум вдвое больших габаритов. Командующий вообще любил все большое – чтобы понять это, достаточно было взглянуть на мэм Гопал.

– Она же мрина. То, что вы пытались отмыть, действительно не косметика, а пигментация кожи, свидетельствующая о полноценности с тамошней точки зрения. К чёрту то, что она пошла в Легион, а не в свою армию. Мало ли… все мы не святые. Хотя уж майор Рипли сделал бы пометку, будь там хоть какие-то проблемы с законом. Вербовщиком-то был он сам, кому и знать… да. Мрина должна быть быстрой и сильной. А это что?!

– Сэр, но…

– Вы пробовали её в фехтовании?

– Плановая проверка навыков фехтования назначена на сегодня, сэр.

– Хорошо. Только втолкуйте, что хватит уже изображать хрупкую мисс и считать всех окружающих кретинами! Вы же это умеете, Айвен – так действуйте! И, кстати, повторите тест на вождение. Для обоих. Не на треке, а на полигоне. При полной загрузке. С той же установкой: не валять дурака. Все материалы – мгновенно мне. Свободны.

Коломиец украдкой пожал плечами и ретировался со всей возможной скоростью – пока в голову начальства не пришла еще какая-нибудь светлая идея.

«Надоели! Придуриваются!». Можно подумать, он не заметил!

Нормальные рекруты лезут из кожи вон, дабы продемонстрировать собственную крутизну… что ж, давно уже следует признать: Стефанидес и Дитц НЕ нормальные. Либо же нормальные – но чётко усвоившие приказ (чей?) не отсвечивать.

Причина, как думал Коломиец (и имел некоторые основания полагать, что думал правильно), крылась в изначальном неравенстве физических возможностей мринов и тех, кого они называли «вулгами». Если эти двое знают (откуда, кстати?), как быстро и необратимо комплекс неполноценности перерастает в ненависть…

Но ведь есть дисциплины, где от подготовки зависит куда больше, чем от возможностей, как таковых.

Значит, фехтование и вождение. Да, пожалуй. Вот сегодня и займёмся.

Франсуа Рамбаль, весьма гордившийся прозвищем «Косарь», с брезгливым равнодушием разглядывал куцую шеренгу. Да, проверять на способность держать спату за нужный конец будут всех. Но конкретно эти пятеро заявили, что умеют фехтовать. И, таким образом, нарвались на сержанта Рамбаля. Остальных можно сбросить на Вайнхольда и тех из курсантов, кто потолковее. А вот заниматься «умельцами» придется старшему из инструкторов. Что ж… много времени это не займет. Даже жаль: подземный зал, оборудованный симуляторами пространства, нравился Рамбалю.